Арктический мост

- Мистер Корнев, какое у вас хорошее русское лицо! Такими были люди, мечтавшие о будущем. Скажите, почему вы так странно смотрите на воду? Мне кажется, что у вас что-то с ней связано в жизни.

- Все, ради чего стоило мне жить, ушло под воду, - сказал Андрей, поднимая глаза.

- Утонуло? - робко спросила О’Кими.

- Несколько лет назад я строил под водой замечательное сооружение, - может быть, вы даже и слышали о нем. Плавающий туннель утонул в Ледовитом океане, а сама мысль о его строительстве заброшена.

- Заброшена? - не сдержавшись, воскликнула О’Кими.

Андрей не обратил внимания на ее тон. Лицо его было равнодушным и усталым.

- Это вполне естественно. Теперь никто не станет рисковать. Вы, конечно, читали в газетах об этой аварии.

Лодка делала большой круг, приближаясь к противоположному берегу.

- Почему, скажите, почему… - вдруг с неожиданным жаром в голосе спросила Андрея девушка, - скажите, почему вы думаете только о том, что погибло, и не хотите даже смотреть на то, что окружает вас? Эти горы, вода, небо… Эти леса, цветы… Разве вы не хотели бы жить среди всего этого? - Обида, почти горечь звучала в ее голосе.

Андрей устало огляделся:

- Жить среди всего этого? Если вас прислали для того, чтобы заставить меня согласиться…

- Согласиться? На что?

Андрей бросил руль и подпер подбородок руками. Он глядел в упор на Кими-тян:

- К чему притворство, мисс О’Кими? Умный профессор, желающий заполучить для японского стратегического строительства нужного инженера, прислал вас сюда, чтобы продемонстрировать мне все прелести жизни. Но напрасно, мисс О’Кими… Никакое проявление жизни уже не действует на меня.

Кими-тян ничего не ответила Андрею. Она отвернулась и, перегнувшись через борт, брызнула себе в лицо водой. Почему-то Андрею показалось, что он видел брызги на ее щеках раньше, чем она коснулась воды рукой.

- Мистер Корнев… я не знала вашего имени, когда мой отец, желавший, чтобы вы остались надолго среди японских вишен, послал меня сюда. Это он сказал вам, что Арктический мост не строится?

Андрей удивленно посмотрел на девушку. «Она знает даже это русское название строительства?»

- Мне кажется, что я понимаю его, - задумчиво сказала она. - Я догадываюсь, о ком он заботился…

О’Кими повернула парус. Лодка поплыла быстрее. Крепко натягивая рукой веревку, японка сказала:

- Мне неизвестно, мистер Корнев, как вы попали сюда и где были эти годы. Вы подозреваете меня в соучастии с кем-то, кого вы считаете, может быть, врагами… - Она помолчала. - Скажите, а что, если бы строительство вашего Арктического моста продолжалось, если бы оно сейчас…

Странная, почти невозможная перемена произошла в Андрее Корневе. Он вскочил, едва не перевернув утлую лодочку. Его бледное лицо покрылось яркими пятнами.

Он сделал шаг в качающейся лодочке и схватил О’Кими за руку.

- Говорите, говорите же! - крикнул он.

Он смотрел не на О’Кими, а мимо нее. Может быть, он видел перед собой свой любимый Арктический мост, своих друзей по работе, слышал гул центрального сборочного зала, гудок электровоза…

Но перед ним сидела чужая, испуганная этим превращением девушка.

- Ах, если бы вы были правы! - сквозь сжатые зубы проговорил Андрей и снова поник.

Машинально он не отпускал руки О’Кими, а она боялась пошевелиться. Лодочка с брошенным парусом и рулем кружилась на месте.

Наконец Андрей, снова став безучастным ко всему, перебрался на корму. Молча достигли они берега. А когда шли к домику, Андрей неожиданно для себя рассказал Кими-тян все, что произошло с ним с момента гибели дока: о скитаниях во льдах, о смерти Дениса. Когда он, рассказывая о смерти американца и о предательстве спутника-японца, назвал имя Муцикавы, Кими-тян опустила голову. За обедом девушка старалась быть веселой, много говорила о всяких пустяках и шутила. Андрей за что-то сердился на себя, но не мог осознать, за что.

На следующий день О’Кими была непривычно задумчива и молчалива. Днем она попросила Андрея пойти с ней в горы.

Когда они поднялись на заросшие мхом камни у японской сосны, О’Кими достала из широкого рукава кимоно красивую тетрадь в лакированном деревянном переплете.

- Мистер Корнев, вы любите стихи? - спросила она.

- Стихи? - Андрей задумался.

Любит ли он стихи? Когда-то он сам писал стихи…

Кими-тян села на камень и положила тетрадь на колени. Андрей протянул руку и взял тетрадь. О’Кими сделала порывистое движение, словно хотела взять тетрадь обратно. Андрей задумчиво перелистывал плотные голубые листы. На последнем стихотворении он остановился. Рядом с красиво выведенными иероглифами был старательно написан английский перевод:

В чем счастье любви?
В обладанье?
Нет, счастье любви -
Это горечь желанья,
Желания счастья ему…

Андрей внимательно, почти удивленно посмотрел на смущенную девушку. Долго держал он в руках раскрытый альбом. Наконец О’Кими решительным движением взяла у него тетрадь.