Арктический мост

Андрей окаменел, выпрямился, застыл, несгибаемый, как в былые годы. Скулы резко обозначились на его побледневшем лице. Руки непроизвольно перелистывали страницы альбома, но глаза ничего не видели сквозь мутную, возникшую перед ними пелену...

Вот - последняя страница:

О, этот мир, печальный мир и бренный!

И все, что видишь в нем и слышишь, - суета.

Что это жизнь?

Дымок в небесной бездне,

Готовый каждый миг исчезнуть без следа.

Вот все, что осталось от Кими-тян, от маленького яркого метеора...

В этот же день специальным самолетом Андрей Корпев вылетел на Аляску.

Напряженным, неподвижным взглядом смотрел он вниз, на белый облачный океан с клубящимися волнами, скрывшими от него море и землю.

Его свежей ране нужен был шов, последний шов...

- Слышите? - старый рабочий привстал с застывшего конвейера, на котором сидел. - Слышите, ребята? - и он поднял руку.

Рабочие, один за другим, тоже поднялись.

Вся металлическая площадка, тянувшаяся на сотни метров вдоль цилиндрического зала подводного дока, оказалась заполненной стоящими людьми. Все они молча прислушивались.

Док звенел. Все его металлические части слегка вибрировали.

- В последний перегон поехали, - сказал старик и снял шапку.

- В последний! -восторженно воскликнул Коля Смирнов, стоявший рядом. Ура, товарищи! Ура! - и он замахал кепкой, восхищенно глядя на всех голубыми, все еще детскими глазами.

- Ну, раз мы поехали, значит, выровняли американскую часть. Две недели, поди, возились. Все канаты перетягивали.

- Еще бы! - вмешался Коля. - Ведь на целых десять километров от меридиана в сторону ушли!

- Эх, чем бы отметить такое событие? А? Сергей Иванович!

Старик-сварщик, налаживавший сварку в комбайне, надел на лысую голову шапку, почесал затылок и сказал: - А это мы сейчас сообразим. А ну, ребята, где тут диспетчерский телефон? Давай сюда трубку.

И вот по всем закоулкам подводного дока раздался голос старика-сварщика.

- Я вот что, ребята, думаю, - начал попросту он. - Это я, Сергей Иванов, говорю. Скоро закончится великое строительство, большое трудовое дело к концу подходит. А в старину так полагалось: последние кирпичи самые заслуженные люди должны класть. И вот думаю я, что надо вам будет этих почетных людей по имени назвать. Так, что ли? - Со всех диспетчерских пунктов, около которых собрались рабочие: на туннельном комбайне, в насосной, в шлюзах, на атомной электростанции - отовсюду послышались радостные отклики. Все с охотой согласились участвовать в этом импровизированном митинге.

- Согласны слушать вас, Сергей Иванович, спрашивайте.

Сергей Иванович расправил усы и, держа перед собой переносный микрофон, которым обычно пользовался начальник смены центрального сборочного зала, сказал: - Так вот, товарищи. Ответьте мне: есть среди нас такой, кто с самого начала строительства моста при нем находится? Кто самый первый проект туннеля составлял, в Америку с ним ездил, неудач не пугался, от ударов не падал? Кто работал с утра до утра, ко сну н клонился, усталости не знал? Кто всегда был самый спокойный и рассудительный? Кто на себе туннель к Северному полюсу тянул и дотянул? Ответьте мне на эти вопросы, товарищи дорогие!

И, сливаясь со вторившими ей репродукторами, грянула толпа: - Корнев! Товарищ Корнев! Корнев!

- Правильно! Вот уж как есть правильно,- довольно улыбнулся Сергей Иванович. Наш Степан Григорьевич - подлинный отец Арктического моста. А потому обращаюсь к вам, Степан Григорьевич, товарищ главный инженер и заместитель начальника строительства,- наверное, вы меня слышите, обращаюсь к вам с покорнейшей просьбой: заварите последний шов. Закончите строительство, Степан Григорьевич, как начинали его когда-то.

- Ура! - прокатилось по центральному сборочному залу и по всем репродукторам подводного дока. - Ура! Последний шов - товарищу Корневу! Ура!

...В цилиндрическом кабинете с обитыми тисненой кожей стенками сидели двое.

Старик с седыми волосами ежиком и высоко поднятыми широкими плечами пристально смотрел на своего собеседника - полного человека лет много за пятьдесят, с несколько черствым лицом, казавшимся усталым из-за темных кругов под глазами. Человек сидел в кресле, откинувшись на спинку, скрестив рукя на груди и напряженно наклонив голову на мо гучей шее.

В репродукторе слышались раскаты "Ура".

- Ну, Степан, поздравляю тебя, - сказал старик Седых. - Честь великая - заварить последний шов. Рабочий класс тебя выбрал, автором Арктического моста назвали всенародно. Поздравляю! - и он протянул руку.

Степан Григорьевич даже не взглянул в сторону старика. Он продолжал сидеть, слегка раскачиваясь во вращающемся кресле. Не дождавшись протянутой руки, Иван Семенович пожал руку Корнева выше локтя.

- И чудной ты все-таки, Степан Григорьевич,- продолжал Седых поднимаясь. Был он теперь уже не такого высокого роста, как прежде. Плечи его оказались на одном уровне с опущенной головой. - Чудной ты, я говорю. Столько лет на тебя смотрю и никак не пойму, что ты там внутри чувствуешь.

Степан Григорьевич вдруг резко повернулся вместе с креслом.