Арктический мост

- Джентльмены, - торжественно произнес старик, - когда я был мальчишкой, мой отец привез на ферму большую бутыль. В то время я увлекался стрельбой из лука. Воображая себя индейцем, я решил, что в проклятой бутыли - спирт, которым отец решил споить моих братьев-индейцев. Я разбил бутыль с третьей стрелы. Оказалось, что в бутыли было какое-то лекарство. Отец должен был отнести его в соседнюю индейскую деревню, в которой все население хворало. Так я услужил братьяминдейцам.

Седой джентльмен выразительно посмотрел вверх, где виднелся удивительный стеклянный виадук.

Не столько рассказ старого судьи, сколько его взгляд вызвал в толпе волну смеха. По-видимому, настроение менялось.

Мор, заметив только сейчас, что он без шляпы, а дождь продолжает накрапывать, деловито раскрыл зонтик и, высоко держа его над головой, продолжал: - Вы хотите уничтожить модель подводного плавающего туннеля? А знаете ли вы, что в этой огромной стеклянной бутыли? Лекарство. Лекарство для многих миллионов американцев, не могущих найти себе применения. Лекарство это - работа. Огромная работа для всех отраслей промышленности, для многих миллионов американцев. Работа - это доллары для каждого из вас. Доллары в карманах-это залог счастья. Для нашего счастья выгодно не ломать модель Арктического моста, а строить Арктический мост. Это оживит нашу промышленность, уменьшит безработицу, поведет к новому процветанию, к новому просперити. Так кто же из вас против собственного счастья? Вытолкните его сюда. Пусть нa него посмотрят.

Толпа засмеялась.

- Нет! Нет таких! - послышались голоса.

- Будем строить подводный туннель!

- Вместе с судьей Мором!

- Правильно, старина!

- Да здравствует судья Мор!

Степан Григорьевич знал, как любят американцы своего старого судью. Он нисколько не удивился, когда старика сняли с крыши машины и на руках понесли вниз по ступеням и дальше по аллее. Толпа росла, как горная лавина.

- Построим туннель!

- Да здравствует Америка и новые времена просперити!

Андрей пришел в себя.

- Степан, - сказал он тихо, - что произошло?

- Американцы провели совещание по поводу Арктического моста.

Андрей приподнялся на локте: - Но кто, кто защитил Арктический мост?

- Не знаю... Там было много людей.

- А я знаю, кто защитил павильон, кто кричал "да здравствует Арктический мост!".

- Кто? - насторожился Степан.

Андрей посмотрел в лицо брату.

- Американцы, - сказал он серьезно, - американцы.

- Совершенно верно, товарищи. То есть американцы! - послышался сзади братьев неожиданный голос.

Андрей и Степан оглянулись и увидели говoрившего. Бросались в глаза его простое улыбающееся лицо, покрытое веснушками, и огненно-рыжая шевелюра.

- Майкл Никсон! - продолжал подошедший по-русски. - Очень буду рад знакомым быть. Передайте, пожалуйста, мой привет товарищам Карцеву Алеше и Дениске Денисюку.

- Откуда вы их знаете? - спросил пораженный Андрей.

- Дружба детства. Позвольте я помогу вам встать. Ваш павильон отстояли американцы, потому что среди них очень много есть друзей Карцева и Денисюка, теперь будет еще больше друзей Корнева. Вчера я произносил в Сенате очень горячую речь в защиту "Плавающего туннеля". Надо строить такое сооружение. Честное слово, американским ребятам и советским ребятам есть смысл сблизиться!

К о н е ц в т о р о й части

Часть третьи

ДЕРЗАНИЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

НИ ЗА ЧТО!

В час затишья ветер рождала только скорость. Воздух бил в лицо, толкал в грудь.

Глиссер несся, готовый выскочить из воды, оставляя за собой единственные в море волны.

Море! Черное море! Сейчас оно было синим. Но какая это была синева! Нет, не холодное спокойствие бездонной выси отразилось на выпуклой морской глади, не девственная голубизна небес, а живая, по-женски прелестная и изменчивая синева, то густая, сочная, то прозрачно-нежная, то с бегущими морщинками улыбок, то с печально-усталыми валами, гонцами дальних бурь, то с озорными искрами перламутровой ряби, то загадочно-зеленоватая, как омут, наконец, лиловая, грозная, поч265 ти черная синева... Море, безмерно огромное, как мир, бесконечно разное и прекрасное, как жизнь, вечное, как движение! Могучая стихия, с которой не устает бороться человек, побеждая ее сначала веслом, потом парусом, наконец, паром, электричеством и ныне атомом...

Упрямая стихия, которая все не хочет признать власти человека и требует от него дань жизнями самых дерзких, самых смелых!.. Море!

Черное море!

Именно так воспринимал душой море Суреп Авакян, горец, сухопутный человек. Для моряка оно иное-строптивое, часто опасное, с которым всегда надо быть начеку. Сурен же захвачен был морем, оно было для него ослепительным, радующим простором с таинственной и страшной глубиной...

- Ах, Черное море - кавказское море! - только и мог выговорить он, наделяя море высшим эпитетом, какой только мог придумать.

Стоявший с ним рядом озабоченный моряк улыбнулся. Он держался, как и Сурен, рукой за поручни, замыкая тем самым сеть наушников и микрофонов, заключенных в шлемах.

- Вот уже и плавающий док,-заметил он.