Арктический мост

Слепая ярость накатилась на Ивана Семеновича. Он мог бы сейчас заломать медведя, а не то что этого «горца кахетинского». Но как это ни странно, больше всего Иван Семенович негодовал на себя самого…

Американский самолет делал круг над «Дежневым».

От лежавшего в дрейфе советского корабля только что отошел катер с американского эскадренного миноносца, увозя инженера Герберта Кандербля…

…У реллингов стоял Сурен Авакян. Он долго мучился, не решаясь рассказать американцу о замысле Андрея Корнева. Всем своим существом Сурен понимал нелепость наложенного капитаном запрета, но внутренняя дисциплина сдерживала его. Капитан на корабле был высшим представителем советской власти. И все же Сурен не сдержался, намекнул американцу, чтобы узнать, как он будет реагировать на предложение построить мост между СССР и Америкой.

— Через Берингов пролив? — спросил он.

— Нет. Через Северный полюс.

Американец холодно сказал:

— Я инженер, а не психиатр.

А подробнее рассказать американцу о проекте Андрея Сурен не решился, сам себя ругая проклятым перестраховщиком.

Спускаясь на присланный за ним катер, американец вдруг вспомнил:

— Хэлло, Сурен! Если не мост, то добрые отношения нам построить было бы неплохо.

— Мы еще создадим Общество дружбы материков, — многозначительно сказал Сурен.

— О’кэй! — усмехнулся американец. — Я предпочел бы, чтобы оно было инженерным.

— Оно таким и будет!

— Без психиатров! — уже с катера крикнул Кандербль.

Американские офицеры с катера смотрели хмуро и, видимо, не одобряли дружелюбных реплик Кандербля…

За кормой катера осталась лепная дорожка.

«Дежнев» стал разворачиваться, и пенная дорожка холодной чертой отделила советский и американский корабли.

Из труб эсминца повалил черный дым.

В небе назойливо кружил истребитель.

— Слушай, — говорил Сурен, сидя вместе с Аней около койки Андрея. Кандербль сильно жалел, что тебя не увидел. Понимаешь, энтузиаст оказался. Мы с ним договорились, что создадим Общество дружбы материков. Инженерное общество, конечно. Ты поступишь в институт, начнешь изучать английский язык. Станешь инженером, без этого тебе теперь нельзя. Возглавишь общество. Оно и поднимет твой проект!..

Андрюша был счастлив, силы возвращались к нему, он уже верил, что все это действительно будет так. Он — инженер… и много других инженеров друзей проекта. И даже в Америке появятся такие друзья…

— Общество дружбы материков, — задумчиво повторил он.

Аня смотрела на Сурена благодарными глазами.

— И уже есть три члена общества, — с улыбкой сказала она.

— Нет. Три с половиной! — поправил Сурен.

— Кто же наполовину?

— Американец.

— Будет когда-нибудь и он полностью с нами. А мы, Андрюша, уже сейчас с тобой…

— Всей душой, — торжественно подтвердил Сурен. — Давайте руки! Соединим материки.

И три руки соединились под самодельной чертежной доской: смуглая волосатая рука Авакяна, нежная рука Ани и худая, нервная рука Андрея Корнева.

Неужели эти руки могут соединить не только сердца друзей, но и континенты!?

Глава четвертая СТАРШИЙ БРАТ

Случай с Андреем Корневым, как известно, описан в медицинской литературе. Можно указать номер журнала, где сообщается, как воля к жизни, проснувшаяся у больного вместе с творческим порывом, повлияла на ход болезни; там же приведен и перечень физических упражнений, которые в течение почти одиннадцати месяцев с исступленным упорством проделывал обреченный на паралич человек.

К сожалению, в медицинском журнале ничего не сказано о самой мечте, вернувшей юношу к жизни.

Одиннадцать месяцев шла борьба. Болезнь сковывала Андрея, мечта дарила ему крылья…

Списанный с корабля на берег новым капитаном «Дежнева», Андрей лежал в портовой больнице во Владивостоке. День ото дня, сантиметр за сантиметром отвоевывал он свободу движений и вместе с тем изучал английский язык и готовился к приемным испытаниям в институт, куда обязал себя поступите ближайшей осенью.

Аня с отцом давно уехали в Москву. Девушка поклялась Андрею в вечной преданности его идее… Она аккуратно писала ему письма, полные робкой ласки, наивных чувств и маленьких школьных новостей. Уехал к своему дяде академику Овесяну и Сурен Авакян. Прощаясь с Андреем, Сурен сказал, что для плавающего туннеля непременно нужно построить атомные электростанции. И он, Сурен, с помощью академика Овесяна, когда-нибудь построит такие станции: одну в Мурманске, другую на Аляске.

Болезнь и мечта преобразили Андрея. Из коренастого порывистого паренька, чуть упрямого, но мягкого и общительного, он превратился в замкнутого, худощавого, негнущегося человека с пристальным, смущающим взглядом, одержимого, упорного, непреклонного. Но только таким смог выжить Андрей Корнев, сразу став взрослым, даже постарев.

Изменившимся, почти неузнаваемым, возвращался после выздоровления Андрей Корнев в Светлорецк к брату Степану. Степан писал ему в больницу теплые письма и даже хотел приехать за ним, как в былую военную зиму, но задержали заводские дела.