Арктический мост

— Это же в самом деле глупо! Глупо и вредно! Вредно и опасно! — с сердцем сказал Степан.

Открылась дверь, и заглянула Тереза Сергеевна:

— Степан Григорьевич, возьмите трубку.

— Я, кажется, просил, — зло обернулся к ней Степан.

Тереза Сергеевна многозначительно опустила глаза:

— Из райкома…

Лев Янович схватился за голову и отвернулся.

Похолодевшей рукой Степан взял трубку:

— Корнев. Слушаю. Хорошо. На бюро райкома? Когда? Буду. Есть. Привет.

Милевский почтительно попятился к двери.

— Надеюсь… не по этому поводу, — пробормотал он.

Степан Григорьевич даже не взглянул на него.

— Какой дурак! Какой Андрюшка дурак! — тихо проговорил он.

Дверь за Милевским закрылась. Тереза Сергеевна шестым секретарским чувством поняла, что к Степану Григорьевичу никого пускать нельзя.

Степан думал. Дело может обернуться самым неприятным образом. Андрей перешел все разумные пределы. Идея его — нелепица. Каждому ясно, что к ней нельзя отнестись серьезно. Но, оказывается, серьезно отнестись надо, потому что идея стала поводом для необдуманного создания Общества, по существу, проамериканской организации, которая собирается не где-нибудь, а в лесу! Чуть ли не конспирация! Как на это еще посмотрят… И если в райкоме уже знают, если на бюро хоть краешком заденут этот вопрос, то Гвоздев тотчас заявит, что это по просьбе Степана он принял в институт младшего Корнева. Всем станет очевидно, что Степан должен отвечать за действия Андрея. Притупление бдительности. Коммунист Степан Корнев пропустил создание самочинной организации!.. Равнение на капиталистическую Америку!.. Апологетика Запада!.. Антикомсомольский кружок!..

— Какой дурак! Какой дурак! — все повторял Степан.

Он видел мысленно, как поднимаются один за другим члены бюро райкома. Степану бросают в лицо политические обвинения… И сам директор Веков, считающий себя воспитателем Степана, с присущей ему неистовой правоверностью, первый поставит вопрос о пребывании Степана в партии. Он ведь прощать не умеет. А ведь Степан уже давно перерос его, первобытного директора первых пятилеток!.. Теперь все, все зачтется…

Степан стал расхаживать от окна к окну, поглядывая на заводской двор, где бегал паровозик-кукушка, гремели сцепки вагонов, тяжело пыхтел компрессор, визжала дисковая пила в прокатке…

Оказаться вне партии!.. Допустить, чтобы рухнули все планы из-за безумства упрямого мальчишки… Степан никогда не драл его в детстве… Зря!.. Упустил! Вот и отвечай теперь…

Впрочем, почему отвечать? Андрей достаточно взрослый. Но Степана спросят, как он мог проглядеть? Почему первый не действовал?

Значит, он должен действовать.

Вошла Тереза Сергеевна:

— Я звонила к вам домой, Степан Григорьевич. Андрюша уже дома.

Степан поднял на нее сразу запавшие глаза. Что она? Колдунья? Читает мысли?

— Машину, — приказал Степан.

— Уже подана.

Нет, она все-таки хороший секретарь! Ничего не скажешь…

— …Андрей! Пройди ко мне, — крикнул Степан из коридора в полуоткрытую дверь комнаты брата.

Андрей проводил Аню и Дениса до выхода и сказал, чтобы они подождали его на улице. Сам прошел в кабинет Степана.

— Ну?.. — встретил его Степан, стоя посередине комнаты, чуть втянув голову в плечи, сжав кулаки.

Андрей даже отступил на шаг, ему показалось, что брат готов броситься на него.

— Тебе мало того, что я всю жизнь делал для тебя? Тебе надо встать на моей дороге? — понизив голос и еле сдерживая себя, заговорил Степан.

— Милевский про кружок рассказывал? — спокойно спросил Андрей.

— Идиот! — заорал Степан. — Чем ты рискуешь? Ничем! Ты еще ничего не приобрел, терять нечего! А я из-за тебя рискую всем… Именем… дорогой в будущее…

— Карьерой, — поправил Андрей.

Лицо его покрылось красными пятнами. Он стоял перед Степаном, тоже опустив голову, чем-то напоминая его.

— Карьерой? Это слово не из нашего социалистического обихода. Ты бредишь капитализмом. Готов преклоняться перед ним. И твое самомнение автора заумной идеи тоже из арсенала капиталистических отношений…

— Глупости! — отрезал Андрей. — Тебе ли говорить о социалистических отношениях. С ними не очень-то вяжутся твои поучения.

— Ах, ты таким языком заговорил! Ладно. Теперь я буду приказывать. Завтра же ты объявишь о ликвидации своего дурацкого кружка. Нет, постой! Это было бы глупо. Ты переименуешь его. Назовешь кружком научной фантастики. Будете там бредить Арктическим мостом и полетом на Марс.

— Не сделаю этого. Не вижу в Арктическом мосте ничего научно-фантастического. Это реальный проект.

— Молчи! «Реальный проект»!.. Ты понимаешь, как могут истолковать твою затею с кружком дружбы материков? В какое время живешь?

— Перестань кричать на меня!

— Я не только кричу на тебя, я учу тебя, я кормлю тебя…

— Так не будешь ни учить, ни кормить. Спасибо за все! — И Андрей резко повернулся к двери.

— Подожди, дурак! Скажи спасибо, что я тебя не побил. Ты же меня компрометируешь.

— Не пробуй задержать меня.

— Я разделаюсь с тобой, вот что!.. Подожди… Снова в больницу попадешь… только для умалишенных…