Арктика-2020

– Не уверен, что могу с вами согласиться, – нерешительно возразил Ларс. – Наверное, я тоже один из этих миролюбивых дегенератов. Русские рядом с нами, но на Шпицберген не упала ни одна ракета. Мне это нравится, как и любому живущему здесь норвежцу. Если уж моя страна объявила России войну, то пусть она будет такая, как есть. Я даже за то, чтобы лишний раз не дразнить русских. Не мне вам говорить, что России есть, чем ответить. Поспорю, что англичане тоже за то, чтобы и дома их были целы, и сыновья живы. Если вы назовёте мне хоть одно государство, в котором думают иначе, я прострелю себе ногу. Но уверен, что она останется у меня невредимой. А подталкивать на драку с соседом, как это делает с нами Европа, я считаю преступно и аморально. Всё равно, что добывать чужими руками из улья мёд, даже не предложив на голову сетку.

Нил Баррет спорить не стал. Он лишь усмехнулся уголками рта и отвернулся к окну, разглядывая грязно-серый пейзаж. Отбарабанил пальцами частую дробь, откинулся в кресле, вытянув ноги, зевнул, потянулся и, словно не слышал пламенных слов Ларса, нехотя спросил:

– Мы когда-нибудь приедем?

– А мы уже приехали, – Ларс кивком указал на показавшуюся мачту радиотранслятора. – С гостиницами у нас выбор невелик – всего одна, да и та скорее хостел. Так что варианты удобств предложить не могу. Я вас отвезу в номер, уж в какой есть, а как отдохнёте, поедем смотреть русских.

– Для начала мне понадобится кабинет без любопытных шахтёрских ушей да хороший кофе. С этим уж, надеюсь, справитесь? А с гостиницей повременим. Возможно, уже сегодня я улечу обратно.

– Тогда ко мне, – Ларс съехал с дороги, протянувшейся в центр посёлка, на тропу, ведущую к его офису. – Шахтёры обходят меня окружной дорогой, кофе тоже найду.

Синий короб, утеплённый и переделанный под жилое помещение из морского двадцатитонного контейнера, с большой натяжкой тянул на гордое звание полицейского участка. Три крохотных комнаты, одна из которых была с решёткой для задержанных, во второй Ларс спал, свернувшись клубком, потому что вытянуться в полный рост не позволяли узкие стены, а в третьей, самой большой, он обустроил кабинет. Кабинет не без основания был его гордостью. На стенах вымпелы за призовую стрельбу, на столе фотографии с отобранной у браконьеров добычей, напротив стола диван, обтянутый отливающей теплом перфорированной кожей, рядом единственный стул для допроса задержанных. Но главной причиной для хвастовства перед посетителями у Ларса было кресло-массажёр! Его он привёз с материка, заплатив за багаж круглую сумму. Но оно того стоило. В нём Ларс просиживал добрую часть своего служебного времени. Если уж случалось отлучиться в посёлок за нарушителем закона, то сразу его за шиворот, в офис на стул, а самому в кресло. И уж тогда, жмурясь от удовольствия, от пробегавших по спине массажных шаров, можно было расслабиться и, снисходительно взглянув на поникшую жертву, приступать к допросу.

Ларс щёлкнул замком двери и по-хозяйски предложил англичанину войти первым. Баррет лишь мельком пробежался взглядом по полицейским трофеям Доккена и вдруг, швырнув сумку под стол, плюхнулся в кресло. Ларс ошеломлённо сглотнул. Он растерянно застыл перед столом, глядя на шарящего в поисках включателя массажёра Баррета, и впервые не знал, что ему делать. Затем, заметив на столе забытую пачку «Хилтона», схватил её как спасательный круг, ловко выбил сигарету и, вставив в рот подрагивающими пальцами, зашарил по карманам в поисках зажигалки.

– Да-а… – только и смог он выдавить, поразившись наглости Баррета.

Зажигалки в карманах не оказалось, Ларс заметил её рядом с пепельницей, потянулся, но вдруг споткнулся о внимательный взгляд англичанина.

– Вы позволите? – запоздало вспомнив о правилах приличия, спросил он, постучав по пачке сигарет.

– Не позволю.

Баррет брезгливо взял двумя пальцами полную окурков пепельницу и швырнул под стол в урну.

Теперь Ларс и вовсе потерял дар речи. Ему вдруг показалось, что следующим шагом, чтобы окончательно его унизить, последует предложение занять стул, на который он обычно усаживал нарушителей.

– Доккен, это всего лишь забота о вашем и моём здоровье, – улыбнулся Баррет. – Вам нет и тридцати, а выглядите вы ни к чёрту. Жёлтая кожа, под глазами мешки. У вас пошаливает печень, да и с почками непорядок. Вам просто необходимо менять образ жизни. Так вы до пенсии не дотянете.

«Начинается! – скрипнул зубами Ларс. – Теперь он прочтёт мне мораль о вреде курения. А что, если взять и вышвырнуть эту самодовольную физиономию за дверь? – но, взглянув на круглые бицепсы англичанина, Ларс вздохнул. – Не получится».

– Скажите, сколько мне лет? – вдруг вместо урока морали спросил Баррет.