Арлекин

В ноябре, когда мы с Жан-Клодом поимели Августина из Чикаго, мы выяснили еще кое-что. Мое вожделение к Мике и его ко мне были проявлениями моих околовампирских способностей. Не таких, как у Жан-Клода или Августина, но схожих. Мои способности, вероятнее всего, были следствием меток Жан-Клода, но они видоизменились благодаря моей некромантии, и теперь сильно отличались от исходных. Я походила на вампира линии Бель Морте, способности которых сплошь связаны с похоть, сексом и любовью, но не в общепринятом смысле. Но это было даже за гранью возможностей линии Бель. Моя версия ее ardeur позволяла мне видеть в сердце другого человека его самые заветные желания, как и в моем собственном, и исполнять их. Когда Мика встретился со мной, мне нужен был человек, который смог бы управлять коалицией оборотней, которую мы создали. Кто-то кто помог бы мне с моими леопардами, которых я унаследовала, когда убила их прежнего альфу. Мне нужен был кто-то, кто не воспринимал бы мое хладнокровие и практичность в штыки. Мика перекрыл все эти мои потребности, а я смогла увидеть и исполнить его самое большое желание - освободить его пард от хватки Химеры, сексуального садиста, который их захватил. Я убила Химеру и освободила их все, и Мика остался со мной. Вот так это и было. Это было настолько непохоже на меня, и в ноябре мы получили разгадку: мои способности вампира дали нам шанс стать парой.

Мика лег поверх шелка, а я легла на него. Его руки прошлись по моему телу сверху вниз, и наши губы нашли друг друга. Мы должно быть слишком сильно зашевелились, потому что Натаниэл слегка зашевелился. Это заставило нас замереть и повернуться к нему. Его лицо было все еще умиротворенным, глаза все еще прикрытыми, его волосы сияли в темноте.

Вампирские силы сделали Натаниэла моим подвластным зверем и заставили нас любить друг друга еще сильнее. Это была настоящая любовь, реальная, но началась она с вампирских игр. Но способности Бель Морте не предусматривали оба варианта. Как сказал Огги, «вы можете завладеть кем-то лишь настолько, насколько готовы допустить, чтобы завладели вами». Очевидно я мечтала, чтобы кто-нибудь настолько завладел моим сердцем.

Натаниэл снова шевельнулся во сне. Его лицо помрачнело, нахмурилось. Он издал тихий звук. Звук кошмара. В последнее время его кошмары участились. Его врач сказал, что это связано с тем, что он чувствует себя с нами в полной безопасности, и его подсознание начало выкапывать глубинные страхи, о которых давно уже позабыло. Мы были его зоной комфорта. И почему только чувство безопасности поднимает все это дерьмо на поверхность? Казалось бы, все должно быть как раз наоборот, не так ли?

Мы дотронулись до него одновременно, Мика провел рукой вдоль обнаженной бледности его плеча, я коснулась его щеки. Мы гладили его беззвучно. Чаще всего ласковые прикосновения помогали прогнать плохой сон. По-настоящему плохие вещи так прогнать увы нельзя.

В дверь тихо постучали. Мы продолжали смотреть на Натаниэла, одна рука которого выбилась из-под покрывала. Он быстро заморгал своими перепуганными глазами, будто ожидал, что проснется где-то еще. Он увидел нас и ощутимо расслабился. Он улыбнулся и сказал:

–Кто так?

Я покачала головой, все еще не выпуская Мику из рук.

–Я не знаю, - отозвался Мика.

–Что? - позвала я.

Это был Ремус, один из экс-военных вергиен. Их наняли, когда Химера вырезал почти всех качков и тренеров из числа местных гиен. Питер подтвердил, что это так. Гиенам нравились эффектные мускулы, а не настоящее оружие. Они только не учли, что мускулистость это просто мило и еще не значит, что она спасет.

–Там Ульфрик. Он хочет войти.

Ульфрик, царь волков, Ричард Зееман стоял за нашей дверью. Вопрос, почему? Я хотела спросить, что конкретно он хочет, но он мог бы неправильно это воспринять, потому я взглянула на Мику.

Он пожал плечами, откидываясь назад, она рука все еще обнимала меня, вторая тянулась вдоль моего тела. Я осталась в его объятиях, потому что так от двери я не выглядела совсем уж голой. Ричард был моим возлюбленным, но мы совершенно не могли найти общий язык во всех остальных вопросах. Я не стану вставать с кровати ради него, но и дразнить его голым телом тоже не стану. Независимо от того, как бы я ни поступила, все равно все закончится стычкой. Когда мы не трахались, мы ссорились. Мы ссорились, трахались и я кормилась на нем. Такими и были все наши отношения в последнее время.

–Анита, - раздался голос Ричарда, - впусти меня.

–Впусти его, Ремус, - сказала я.

Натаниэл перекатился на спину и постарался прикрыть всю свою наготу покрывалом, заметив Ричарда в дверях. Он колебался, наблюдая за нами в полосе света из прихожей. Его волосы наконец достаточно отрасли, чтобы струится волнами чуть ниже плеч. Они казались черными с нимбом золота по краю, но на самом деле были коричневыми с золотом в тех местах, где свет проходил сквозь них. На нем были джинсы и джинсовая куртка с меховым воротником. В руке у него был небольшой кейс. Он присел прямо на пол возле двери.