Арлекин

В нем не было ничего неправильного. Он был высок, бледен, и красив в своем опрятном, строгом виде. Ему всего дюйма не хватило до шести футов, широкие плечи, обтянутые светло-голубым свитером, который подчеркивал сливочно-белый цвет его лица, чтоль прекрасный, что он казался не настоящим. Слабый розовый румянец на щеках был всего лишь его собственной кровью, просвечивающей сквозь эту тонкую белую кожу. Будто он был вампиром с Кавказа, которого забыли покормить. Но в Доноване не было ничего мертвого. Напротив, он выглядел настолько живым, будто вы с первого взгляда могли с полной уверенностью сказать, что его кровь гораздо горячее. Не горяча от страсти, а скорее просто горячая, будто сладкое, горячее какао с металлическим привкусом.

Мне пришлось закрыть глаза и выставить вперед руку, чтобы он все понял правильно. Я заговорила с все еще закрытыми глазами.

–Мне жаль, Донован, но вы у меня на радаре в зоне еды.

–Мне казалось, что я должен был стать как раз едой.

Я покачала головой.

–Нет, не пища для ardeur, просто еда. Я мучаюсь вопросом, какова ваша кровь на вкус.

–Этого я и боялась, - послышался женский голос. Я открыла глаза и увидела Сильвию, заместителя Ричарда, его Фреки. Она была немного выше меня, с коротко стриженными каштановыми волосами, с лицом, которое могло бы быть симпатичным, если его слегка подкрасить, но обычно она этого не делала, так что приходилось для начала присмотреться к ней повнимательнее, чтобы понять, что она симпатична. При хорошем макияже она была бы красива. Я задумалась, может кто-то так же рассуждал и обо мне. Поскольку на мне была больничная сорочка, а внешне я напоминала кусок дерьма, как я должна была бы это прокомментировать?

Сильвия наполнила комнату потоком покалывающей энергии. Она была маленькой и хрупкой, но все равно отстаивала свою позицию в стае. Она скорее всего пострадала бы, если бы не вмешалась я. Ричард, возможно, смог бы сломать ее физически, но не морально, у нее была очень большая воля к победе, иначе она не смогла бы победить в стольких поединках, добираясь до своего нового места. Несколько месяцев назад Ричард принял ее вызов и очень сильно ее избил. Тогда он доказал, что у него есть желание удержать власть. С одной стороны я была рада, с другой Ричард потерял тогда часть себя. Я оплакивала ту часть его души почти так же долго, как и он сам.

–Чего вы боялись? - спросил Эдуард от двери. Я не отследила, когда он вошел, до или после прихода Донована.

–Анита очень похожа на новоиспеченного оборотня. Это значит, что ее голод ею не контролируется. Донован может быть сколько угодно сильным, но он представитель животных-жертв, и он для нее пахнет добычей, - объяснила Сильвия.

Я кивнула с кровати, опустив руку на белую простыню.

–То, что она сказала, - Донован смотрел на меня в упор, его серо-голубые глаза, столь же непостоянные, как небо, начали темнеть. - Вы действительно вырвали бы мне горло?

–Скорее всего вгрызлась бы в живот, в низ живота.

Его мягкие, светлые брови поднялись от удивления.

–Никакого орального секса, - проговорила Сильвия, и, если кому-то это и могло показаться шуткой, то для нее это было серьезным.

Дверь приоткрылась за их спинами. Я заметила мельком высокого, темноволосого мужчину, которого я раньше не видела. Он выглядел очень молодо, чтобы стоять на охране, но были и другие ребята, которые не выглядели достаточно взрослыми. В дверной проем уже просочилась толпа, и мне пришлось сконцентрироваться на них, но я дала себе слово, что поговорю с Клаудией об установке возрастного предела среди охраны. Я не оставила бы Циско, но проблема с ним была не в возрасте. Если мы выживем, я это уточню. Нет, не если, а когда. Когда мы выживем. Чтобы размышлять о чем-либо дальше, мне нужно было ощущение этого когда.

Я поискала Ашера серди вошедших вампиров, но не нашла. Реквием будто прочитал мои мысли или, по крайней мере, понял их по моему лицу, потому что сказал:

–О, моя вечерняя звезда, вы так нетерпеливо осматриваете всех вокруг, но не меня, будто меня здесь нет. Ашер проснулся седьмым из нас. Когда рассвет придет, он умрет, но прежде умрут те, кто проснулся после него, если конечно у вас не хватит сил и энергии, чтобы удержать всех нас. - Его лицо было пятном белой плоти между чернотой плаща, усов и бородки. Его волосы терялись во тьме капюшона. Единственный мазок цвета на лице был синим, блеск его глаз, с легким намеком на зеленый, будто сквозь морскую воду пробиваются солнечные лучи, которых он больше никогда не увидит.