Арлерт-Харт (СИ)

Кожа руки Аккерман — на удивление нежная. Она не отталкивала своей грубостью, не царапала сухими частичками, не причиняла никакой дискомфорт. Она была очень теплой. Руки Леонхарт не то, что в воспоминаниях — они даже во сне никогда такими не были. Армин сбился с толку.

И пришел в себя. Серые глаза, такие, как лезвие их мечей, нисколько не были похожи на лед. Они были полны эмоций и никак их не скрывали. Уже, кажется, безнадежно надеялись.

— Микаса! — изумленно воскликнул Армин, отпуская девушку. Она тут же начала громко и прерывисто кашлять, — Прости, Микаса, я…

— Ты уже в порядке? — закончив, спросила заботливо Аккерман, вполне вероятно, уже забывшая его выходку. Она с такой же нежностью, как прежде посмотрела на пораженного Арлерта, — Все хорошо?

— Не знаю, что на меня нашло, — делая большие паузы между словами, медленно проговорил Армин. Уже быстро он оглядел Микасу внимательно — она была все такой же. Была Микасой.

Армин еще раз извинился, покачал головой и встал, подошел к окну, оставляя вторую мамочку позади. Микаса тихо вздохнула, не решаясь больше как-то заговорить. Армин ее напугал.

Девушка вернулась к бутылкам с формалином, уже беспорядочно и не очень аккуратно расставляя их на полку. Армин слышал, как она встала с кровати и горестно подумал, что ей лучше сейчас вообще уйти.

Но, если честно, страшно было одному. В одиночестве мысли готовы были сожрать с потрохами. Арлерт внимательно взглянул на все тот же шприц с успокоительным, серьезно прикидывая в голове, сколько нужно себе вколоть до полной отключки.

А потом, когда он проснется — снова будет светить солнце. Снова рядом будут все друзья, невкусная каша на каждый прием пищи, изнуряющие тренировки и иногда интересные лекции. Вечером будет библиотека. Обычная Энни. Ради этого, он бы даже Натана Ллойда потерпел.

Армин не переставал мечтать о несбывшемся даже тогда, когда параллельно начал задумываться над самоубийством. Выискивал глазами грузовую тележку за окном, под которую можно было броситься.

Увидел, правда, лишь нескольких солдат. Перебинтованные, казалось, с ног до головы, они о чем-то бодро переговаривались. Улыбались. Открыто и радуясь, наверно, просто тому, что живы.

— Как Эрен? — вдруг спросил Армин, отводя от них взгляд. Действительно было интересно, что с Эреном. Хотелось еще очень, чтобы на месте слишком мягкой Микасы оказался чересчур эмоциональный он. Йегер, наверно, избил бы его. Возможно, ногами.

— Все хорошо, — послышалось ему в ответ. Армин не видел Микасу, но мог поклясться, что после этих слов она легко улыбнулась. Улыбка ее точно дальше исчезла, — только никто не знает, что дальше теперь делать. Его собираются отвезти в столицу и думать, как с ним поступить.

Армин четко услышал скрип зубов.

— Мне жаль, — он потер руками виски, отгоняя от себя образ Эрена в наручниках и за решеткой, вставший статуей перед глазами. Безнадежно замычал, когда его друг уже стал мертвым.

В этом еще одном круге ада, созданном жестоким и беспощадным миром, можно было найти большой плюс. Он заключался в том, что прошлый круг, в центре которого стояла Энни Леонхарт, прошел. Или просто сменился ненадолго другим. Армин не знал, будет ли он свиньей, если еще широко улыбнется. Может, глядя Аккерман прямо в глаза.

Но он не мог заставить себя даже повернуться.

— Во всем виновата эта женская особь, — словно змея, прошипела Аккерман. Девушка сжала кулаки на уровне груди с такой силой, что костяшки пальцев тут же начали белеть. Можно было с полной уверенностью заявить, что Микаса была готова броситься на этого монстра прямо так, окажись он сейчас здесь. Арлерт сглотнул подступивший к горлу ком, слыша еще непонимание в голосе подруги.

И не к месту убедился в том, что он единственный знает Энни очень хорошо.

— Если бы мы только знали, кто это, — подтверждая его мысли, продолжала говорить брюнетка, — мы бы тогда сразу решили больше половины проблем. Если не все! Узнай мы только, кто эта мразь!

Армин подавил смешок, всего за пару секунд прокрутив в голове, как на быстрой перемотке, самые запоминающиеся перепалки этих двоих. Вспомнил даже знаменитую драку. Наверно, знай Микаса правду, ее бы не остановил от нападения факт тогдашней победы Леонхарт.*

— Как же хочется разобраться во всем, — усталым шепотом надеялась Аккерман. После добавила таким громким голосом, словно мысли о возмездии давали ей силы, — мы все равно узнаем, кто это чудовище. Обязательно узнаем, Армин.

Армин все-таки обернулся на Микасу. Девушка все это время продолжала расставлять бутылки и уже почти закончила. Выражение ее лица было привычно спокойным, но в глазах бушевал ураган. Местом она слишком сильно поставила бутылку на полку, отчего она и несколько рядом зашатались. Аккерман умерила пыл.

А Армин все стоял у окна, точно запрятавшийся ребенок в угол и очень хотел спросить Микасу, как ей так легко и просто удается быть взрослой. Как?

А как она умудряется быть таким крутым и классным солдатом? Что ей помогает? Или она сама со всем справляется?

Может ли она его научить?