Армагеддон. Книга 1

Дэвид снова посмотрел на татуированное тело. Что этот парень замыслил, было более-менее понятно. Но зачем он решил напасть на Келлса, почему захотел убить его, рискуя быть обнаруженным или убитым?

Ответ был очевиден и пришёл в считанные секунды. Человек, когда-то бывший солдатом, офицером, вообще военнослужащим, останется таким на всю жизнь. Даже тот, кто был уволен с позором. А следовательно, для Алекса Дэвид был не кем иным, как противником, от которого ничего хорошего ждать не приходилось. Не попытавшись убить американца, он рисковал быть обнаруженным им и погибнуть. Алекс решил рискнуть и напасть первым, но уступил противнику в уровне подготовки и всё равно погиб.

Что ж, война есть война. И что не сработало на пользу Алексу, что стоило ему жизни, играло на руку Дэвиду Келлсу, получившему кое-какие документы, сведения, а главное – идеи насчёт того, как именно следует действовать, пробравшись на борт станции…

* * *

Дэвид поморгал и тряхнул головой, возвращая себя к реальности. Мёртвые, остекленевшие глаза Алекса неподвижно глядели на него.

– Извини, приятель, – буркнул Дэвид. – Так уж получилось. А кроме того, у меня нет ни времени, ни места для полноценной траурной церемонии с воинскими почестями.

Подхватив труп, Дэвид подтащил его к приёмному люку трюмового измельчителя-дезинтегратора. Это приспособление использовалось на межзвёздных летательных аппаратах для измельчения, переработки и компактного складирования ненужной упаковки и всякого мусора, образовавшегося во время перелёта в гиперпространстве. Зияющая пасть дезинтегратора жадно проглотила мёртвое тело. Дэвид захлопнул люк и нажал кнопку пуска. Напевая про себя какую-то песенку, Келлс старался заглушить чавкающие звуки, сопровождающие перемалывание трупа Алекса в частицы молекулярного размера.

Вернувшись к сёрферу, Дэвид облачился в форму русского прапорщика медицинской службы. Испорченный комбинезон, тоже, кстати, копирующий русскую форму, и другие вещи запихнул в пространство под ногами, вручную подвел сёрфер к люку мусоросбрасывателя. Загерметизировав торпеду, он переместился в тамбурную камеру, где плотным облаком висела пыль от переработанных отходов, накопившихся за время полёта, включая на данный момент и Алекса.

Система управления сёрфером-призраком активировалась автоматически. Схема управления и пульт были упрощены и облегчены до предела. Фактически вся система состояла из экрана с нанесённой на нём сеткой координат, управлявшегося движением глаз оператора. Сам же пассажир-оператор неподвижно лежал в торпеде – руки по швам, ноги упираются в рюкзак с оборудованием.

Потянулись минуты ожидания, которые Дэвид использовал, чтобы дезактивировать мозговую деятельность, свести её к минимуму и тем самым обезопасить себя от нейродетекторов русской базы.

Вскоре старшим помощником капитана была дана команда на очистку мусорных резервуаров. Так всегда делалось при подлёте к космопорту или какой-либо пристани. Дама с приторно-сладким голоском перекинула тумблер, и в чреве корабля послышалось урчание – словно бурлили газы в животе страдающего гастритом великана. Через несколько секунд произошёл выброс мусорной пыли в открытый космос.

Лёжа в коконе сёрфера-призрака, Дэвид ждал, пока раскроется парус, а тем временем разглядывал открывшуюся перед ним русскую космическую крепость. Хорошенько изучив татуировку на теле Алекса, он воспринимал панораму станции «Бородино» как нечто вполне знакомое и узнаваемое.

Наконец парус полностью раскрылся и настроился на нужное течение межзвёздного ветра. Лёгкий и хрупкий, сёрфер-призрак понёсся к громаде космической крепости, подпрыгивая и качаясь в порывах огнедышащих ветров защитных заклинаний.

Глава 19

Когда-то Дэвиду довелось прочесть книгу, в которой рассказывалось об одной маленькой рыбке с острыми шипастыми плавниками, обитающей в водах Амазонки. Большие млекопитающие, включая человека, были её излюбленной добычей – не в качестве еды, а в роли удобного места для метания икры. В отличие от своих родственниц – пираний, промышлявших большими косяками, эта рыбка подкрадывалась к своей жертве в одиночку, выжидая, пока та целиком окунётся в воду, чтобы охладиться, или ляжет в целебный ил, залечивая раны. Как бы огромна ни была жертва, какая бы толстая и прочная шкура её ни защищала, у неё всегда было одно уязвимое место – задний проход. Детальное описание того, что предпринимала колючая рыбка, наметив себе жертву, никак нельзя было назвать развлекательным чтивом.

Несмотря на это, думая на подлёте к станции «Бородино» о коварной амазонской хищнице, Дэвид Келлс от души хохотал.