Армагеддон. Книга 2. Выпуск 10 (07)

"Я бы выпил пива, — сказал Стью. — А у тебя нет сигарет? Умираю — хочу курить".

Том вылез из машины и отнес Стью в отель. В вестибюле было темно и сыро, но Том обнаружил камин с запасом дров и развел в нем огонь. Стью сидел на обшарпанном диване под головой лося. Дыхание его было медленным и хриплым. Время от времени он бормотал себе под нос что-то невразумительное.

В два часа утра Коджак поднял голову и нервно заскулил. Том Каллен поднялся со своего дивана. Глаза его были широко раскрыты и ничего не выражали. Он подошел к двери и вышел на улицу.

Снаружи завыл ветер.

ГЛАВА 68

Том вернулся в четыре часа утра. Коджак приветственно залаял, и Стью открыл глаза. Том встал на колени рядом с ним.

"Стью?"

"Том? Тяжело дышать".

"Я принес лекарства, Стью. Ник показал мне. Ты примешь лекарства и убьешь инфекцию. Ты должен сделать это прямо сейчас". Ник достал из сумки четыре пузырька с таблетками и большую бутылку сока.

Стью внимательно посмотрел на лекарства. "Том, где ты это взял?"

"В аптеке. Мне дал их Ник".

"Да нет, серьезно…"

"Серьезно! Серьезно! Сначала надо принять пенициллин и посмотреть, подействует ли он. Который из них пенициллин?"

"Вот этот… но, Том…"

"Нет. Ты должен. Так велел Ник. И тебе надо ходить".

"Я не могу ходить. У меня сломана нога. И я болен". В голосе Стью появилось обиженные, капризные нотки.

"Ты должен. Или я буду тебя таскать".

Стью потерял контакт с реальностью. Том вложил ему в рот пенициллиновую капсулу, и Стью рефлекторно проглотил ее, запив соком. Он закашлялся, и Том похлопал его по спине. Потом он поднял Стью на его здоровую ногу и стал таскать его по вестибюлю. Коджак обеспокоенно следовал за ними.

"Прошу Тебя, Господи", — сказал Том. "Прошу Тебя, Господи, прошу тебя, Господи".

Никогда еще Боулдер не казался ему таким далеким, как в то унылое утро.

Борьба Стью с пневмонией продолжалась две недели.

Через два дня от пенициллина на коже выступила отвратительная красная сыпь, и Том стал давать ему ампициллин. Это дало лучший эффект, и утром седьмого октября Том проснулся и увидел, что Стью спит глубоко, а температура спала. Ночью жар возобновился. В течение следующих двух дней Стью непрерывно спал. Тому с трудом удавалось разбудить его, чтобы скормить ему таблетки и несколько кусочков сахара из гостиничного ресторана.

Одиннадцатого октября начался повторный приступ. Но на этот раз температура не была уже такой высокой, а хрипы стали тише.

Очнувшись тридцатого октября после недолгой дремоты в одном из кресел вестибюля, Том увидел, что Стью сидит на диване и оглядывается по сторонам. "Том", — прошептал он. "Я жив".

"Да", — радостно воскликнул Том. "Ей-Богу, да!"

"Я голоден. Не мог бы ты приготовить какой-нибудь суп, Том? С лапшей, например?"

К восемнадцатому числу силы отчасти вернулись к Стью. Он уже мог в течение пяти минут ходить по вестибюлю отеля на костылях, которые Том принес ему из аптеки. Его постоянно терзал сводящий с ума зуд в срастающейся ноге. Двадцатого октября он впервые вышел на улицу, одевшись в теплое белье и закутавшись в огромную овечью шубу.

День был теплым и солнечным, но в воздухе чувствовалось приближение зимы.

"Даже не знаю, что делать, Том", — сказал Стью. "Мы сможем добраться до Грейт Джанкшена, а дальше я просто не знаю. В горах будет много снега. А ходить я пока не могу".

"Когда ты снова сможешь ходить, Стью?"

"Не знаю, Том. Поживем — увидим".

Двадцать восьмого октября Грин Ривер был занесен пятидюймовым слоем снега. "Если скоро не выехать", — сказал Стью Тому, когда они смотрели в окно на снег, — "то всю зиму придется провести здесь".

На следующий день они подъехали на своем "Плимуте" к заправочной станции на окраине города. Часто прерываясь для отдыха, они заменили облысевшие задние шины на новую шипованную резину. Стью поразмыслил о том, не стоит ли найти машину с двумя ведущими мостами, но потом принял иррациональное решение не искушать судьбу. Том погрузил в багажник четыре пятидесятифунтовых мешка с песком. Они выехали из Грин Ривера в день Хеллоуина и направились на восток.

Они приехали в Грейт Джанкшен в полдень второго ноября. Все утро небо было свинцово-серым, и когда они выехали на главную улицу города, первые снежные хлопья начали падать на капот "Плимута". Полдюжины раз по пути они попадали в короткие снегопады, но на этот раз небеса обещали нечто большее.

"Возможно, нам придется задержаться здесь ненадолго", — сказал Стью.

Том указал пальцем. "Вон там! Мотель со звездой!"

Мотель со звездой оказался "Праздничной гостиницей Великого Перевала".

"О’кей, — сказал Стью. "Праздничная гостиница" нам подходит".

Он подъехал к зданию и выключил мотор "Плимута". Насколько им обоим было известно, он не заводился больше никогда. Снежные хлопья превратились в бесшумно опускающийся белый занавес. Снег шел всю ночь. Когда Стью и Том проснулись на следующее утро, они обнаружили, что Коджак сидит перед двойными дверьми парадного входа, уставившись в неподвижный мир белизны.

"Господи Иисусе Христе", — прошептал Том. "Весь путь завален снегом, так ведь, Стью?"

Стью кивнул.