Армагеддон Лайт

…Ангел спокойно и без проблем миновал патрули французских драгун. Пачками стучали выстрелы, город горел, сажа крупными хлопьями падала с небес. В соседнем переулке слышалась ожесточённая ругань на двух языках — это гессенцы и итальянцы дрались за собольи шубы, обнаруженные в купеческом особняке. «Неплохая страна, — размышлял на ходу Аваддон. — Странная, конечно, но неплохая. И торговцы интересные. Только здесь я наблюдал такую экзотическую разновидность заработка — украсть бочку водки, продать за полцены, а деньги пропить». Без маски ангел чувствовал себя неуютно, зато бедный слепой с повязкой на глазах, в затасканном армяке и со стиснутой в пальцах суковатой палкой не вызывал подозрений у французов. Правда, уже на подходе к заветному дому (Аваддон то и дело сверял маршрут, указанный на папирусе староарамейскими буквами) к калеке привязались двое пруссаков,[42] коих заинтересовал именно видавший виды армяк. Крайне удивившись немецкой жадности, ангел беззвучно прикончил в подворотне обоих и, восхвалив благословение Господне, двинулся дальше.

И едва не столкнулся с Агаресом.

Демон как ни в чём не бывало выскользнул из особняка, оглянулся, — (ангел вжался в стену), — и зашагал к Кремлю. Демон, разумеется, пребывал не в своём облике (совершенно без фантазии: седой горбатый старик, в Аду совсем кончилось воображение), но ангел узнал бы его из тысячи. Появление Агареса не шокировало Аваддона, он знал: ответственность за книгу нёс персонально Самаэль. Когда брат удалился на изрядное расстояние, ангел без труда справился с банальным демоническим заклинанием, блокировавшим дверь. Он запросто прошёл бы сквозь стену с помощью специальной молитвы, но взлом доставил ему особое удовольствие. Чтица не обратила на посланца Рая никакого внимания. Она так яростно водила по бумаге гусиным пером, что келью испещряли фиолетовые брызги чернил.

Ангел благоговейно приложил обрывок ткани от туники Иисуса к её руке.

Комната особняка мгновенно погрузилась во тьму. Аваддон почувствовал небывалую лёгкость и в то же время резкую боль. Она не прекращалась — напротив, становилась сильнее и сильнее, пальцы кололо словно иглами. Оболочка чужого тела мешала, её хотелось сбросить, разорвать, чтобы глотнуть воздуха, и он с трудом подавил это желание. Сосредоточившись усилием воли, ангел разглядел в расплывающемся мареве бумажные листы. К его изумлению, чтица сопротивлялась, она не желала вторжения чужой души! Не без труда подавив волю девушки, гость стиснул гусиное перо. Итак, сначала — Наполеон.

Аваддон вывел строчку девичьими пальцами, тщательно имитируя размашистый почерк Насти, и мир изменился. Император французов вдруг понял: он никогда не хотел идти на север, чтобы сжечь Петербург, а всегда собирался сидеть в Москве и ждать посланца от царя Александра с предложением о мире. Дверь в особняк разлетелась мельчайшей серебряной пылью, но ангел этого не видел. Сжав зубы, он начертал на листе: «КАИН — ЗЕМЛЕДЕЛЕЦ, АВЕЛЬ — СКОТОВОД». Вместо точки получилась клякса. Пространство лопнуло, взорвавшись мириадой брызг. В последнее мгновение Аваддону показалось, что он слышит ужасно громкий вопль. Голос был удивительно знакомым…

В это же время два других ангела из Рая вселились в тела чтиц (в китайском городе Куньмин и африканском королевстве Дагомея). Рука одной девушки, дрожа, нарисовала иероглифы, вторая изобразила древние письмена. Планета выгнулась, как во время землетрясения, дома закачались. Земля вздыбилась, моря с шипением вышли из берегов. Киты выбросились умирать на песок, а собаки жалобно заскулили. Но среди представителей рода человеческого, как обычно, изменений никто не заметил…

С небес упала тяжёлая капля дождя. И где-то далеко-далеко, в самом начале времён, десятилетний Авель на вопрос Адама: «А кем ты будешь, когда вырастешь, сынок?» — уверенно ответил: «Папа, я стану выращивать овечек!» Всё дальнейшее промелькнуло так, что глазом моргнуть не успеешь: и Каин с грядками клубники, и Авель за стрижкой мериносов, и разговор перед рассветом с Лилит, и последующая инсценировка убийства с изгнанием Каина, и прозябание Авеля в джунглях без солнечного света. Вопреки планам Отца, выбор профессии ничего не изменил. Разве что у Авеля в один из дней ушло больше времени на уход за овцами. Он инсценировал своё убийство на час позже, и именно на эти 60 минут сдвинулась впоследствии вся его жизнь. Авель случайно разминулся с ангелом Хальмгаром на памятной пьянке в Риме. И поэтому никогда не узнал о существовании системы чтиц…