Армагеддон Лайт

Ангел в шоке огляделся. Целый легион демонов с восторгом скандировал его имя. Он улыбнулся и помахал публике свободной от меча рукой. Холодные пальцы зомби вцепились ему в плечо, труп открыл рот, собираясь вгрызться в плоть. Аваддон по рукоять всадил клинок в живот мертвеца — и понял, что уже не выдернет лезвие. Он прислонился к стене, где только что божество ифритов растворилось вместе с чтицей.

Господи! Да вот же оно, спасение! Как он мог про ЭТО забыть!

— Иисусе Христе, Сыне Божий — помилуй мя, грешного… — прочёл Аваддон молитву.

Демонов на площади немедленно шибануло двойной пачкой молний.

— Извините, — скромно потупился ангел. — Это для усиления эффекта.

Он расправил крылья и взмыл в воздух.

Демоны замерли. Они глядели на парящую фигуру снизу вверх, раскрыв рты. Зомби начали карабкаться по стенам, преследуя беглеца, но уж чего-чего, а летать они не умели. Соннелон-зенитчик (застывший в почётном карауле на крыше музея) поймал в перекрестье прицела ангела и нажал на спуск. Пулемёт хрипло поперхнулся, как старый алкаш, — из дула посыпалась ржавчина. Согласно строгим правилам Армии Тьмы, средства ПВО должны быть установлены на крышах всех без исключения высоток — на случай внезапной атаки с небес эскадрона ангелов под верховенством Аваддона. Но когда такое (или почти такое) произошло, выяснилось: зенитные орудия страны Дьявола давно пришли в полную негодность, ибо их лет сто не смазывали, не чистили и не заряжали. Ведь большинство демонов считали ангелов мифом давно ушедших столетий. Сделав почётный круг над площадью, Аваддон приветливо покачал крыльями и взял курс на северо-запад.

— Да-а-а… — с уважением протянул псевдобог, и прочие демоны дружно закивали. — Мужик — прямо адцкий Сатана. Фан-клуба, случайно, нету? Я бы вступил.

…Через полчаса ангел пошёл на снижение, шумно хлопая крыльями, аки голубь. Уже смеркалось, и он планировал незаметно приземлиться в предместье Сатанграда, а затем, используя серный дезодорант, добраться до квартиры на конном трамвае. В принципе, Аваддон перестраховывался, в Сатанграде и без того хватало летающих существ — хоть мелких, хоть крупных, пусть и не со схожим размахом крыльев. Приземлившись у небольшого парка из засохших деревьев, он втянул оба крыла в тело. Осторожность, как и думал ангел, оказалась напрасной, улочки возле парка пустовали. Лишь ветер трепал обшарпанный билборд, где на голубом фоне красовался белый силуэт, перечёркнутый надписью: «Бойся! В лесу может встретиться добрый Аваддон!». Ангел представил себе лесного Аваддона — обвешанного мухоморами, во мхе и паутине, — и засмеялся. Он вспомнил лицо ифритского бога, вымазанное гримом. Что именно тот сказал? «Расправьтесь с ним, нечестивцы». Отличный арамейский, давно такого не слышал.

Стоп.

Он назвал трупы «нечестивцами». Так мёртвых именовали очень и очень давно.

До Всемирного Потопа. Который Господь устроил, чтобы истребить зомби…

Апокриф шестой «ГРЕХОПАДЕНИЕ»

…Адам утёр предательскую слезу, непроизвольно выкатившуюся из глаза.

— Папа, прости, пожалуйста.

— (Сурово.) Бог простит.

— Э-э-э… Вообще-то, ты и есть Бог.

— Гм. В моменты гнева про это забываешь, дорогой сынок.

— (Кротко.) Как тебе будет угодно, папа.

Бог отвернулся от изрядно пощипанного Древа Познания.

— Вот скажи, чего тебе не хватало? — с раздражением обратился он к Адаму. — Сынок, ты тут жил по системе «всё включено». Я объяснил: ешь фрукты, овощи любые. Зверей привёл, чтобы ты им имена дал. Жену-красавицу создал, из твоего же ребра. Прекрасная, беззаботная жизнь. Это, в принципе, работа мечты — сиди себе среди кокосовых пальм, купайся на пляже с коралловым песком, вкушай экологически чистую еду, сплошной отпуск. Однако тебе надо слопать именно запретный продукт. Промолчи я про Древо Познания, ты бы его и не заметил. Печально, Адам. Все блага, все условия, погода прелесть, наслаждайся — не хочу. Но нет, стоит оставить вас одних, как сразу всё не слава мне. Тут в лесу растёт шестьсот девяносто семь сортов манго. Вот обязательно было срывать и есть вот именно эти? Похоже, я не человека сотворил, а просто чудовище.

Адам потупился, на ходу придумывая объяснения.

— Ну… папа… Жена моя, которую ты дал мне, сказала «ешь», и я ел.

Он отлично понимал, что последует за его словами.

— Может, хватит на меня сваливать? — взвилась Ева. — Ничего подобного я не говорила!