Армагеддон объявлен

– Да я разве возражаю, – покраснел от смущения отшельник, да так, что загорелая кожа не сумела этого скрыть. – Так, выразил некоторые сомнения. Последний раз, когда я имел счастье видеть Кайлочку, она была вот такусеньким, – Эксилас показал руками, – малюсеньким комочком живой плоти, глазастым и весьма горластым. Помнится однажды полночи с ней на руках пропрыгал, весь свой песенный репертуар исчерпал, а она все не унималась… – и, зажмурив глаза, неожиданно для присутствующих произнес: – Счастье-то какое!

Все присутствующие с жалостью посмотрели на пленника Данаиба, даже неугомонная максималистка Эниэль, сменив гнев на милость, выдала:

– Бедный, бедный Эксилас, как же мне вас жалко.

С минуту все сочувственно молчали. Первым, как всегда, опомнился огр. Вовремя поняв, что Эксилас Ноумен вот-вот расплачется от жалости к себе, штатный маг решил отвлечь мужчину от грустных мыслей.

– Не вешай носа, Эксис! – произнес он бодрым голосом и, подняв над столом ореховую скорлупу, наполненную чем-то по вкусу и крепости напоминающим хорошее бренди, провозгласил во всеуслышание: – Давайте дерябнем за встречу. – После того как все выпили и закусили, он обратился к слегка раскисшему Эксиласу: – А теперь, друг мой Эксис, поведай-ка нам, как это тебя угораздило очутиться в этом райском уголке, где практически на каждом дереве или кусте произрастает сырье для великолепной выпивки, и нет ни дикого плотоядного зверья, ни гадов ползучих, ни даже мух, комаров и прочей назойливой мелюзги?

– Тоже мне рай, – саркастически хмыкнул геолог, – с тоски сдохнуть можно, а от безысходности и отчаяния порою хоть волком вой. Я тут было запил, но вовремя спохватился. Теперь виноделием балуюсь больше из любви к искусству. Очень редко позволяю себе расслабиться.

– Бедняжка! – прижав сжатые кулачки к подбородку, сочувственно воскликнула Эниэль. – Двадцать лет без женской ласки – с ума сойти можно!

– А все по причине моего неискоренимого любопытства, а также излишней самоуверенности, – пропустив мимо ушей восклицание сердобольной эльфийки, продолжал хозяин. – Тогда мне было двадцать пять лет. Молодой, но вполне успешный выпускник Горной академии, я получил весьма удачное распределение в столицу Синегорья, где очень быстро занял пост руководителя государственной геолого-надзорной службы. Прежний ее начальник крайне вовремя для меня ушел на заслуженный отдых. Таким образом, чтобы совершить головокружительный рывок по карьерной лестнице, мне не пришлось прикладывать каких-либо особенных усилий. Кроме того, стройный, высокий и весьма перспективный юноша был замечен первой красавицей Кряжска Марысей Ягайла. Впрочем, и сам я оказался, что называется, не промах: едва познакомившись с девушкой, сразу же сделал ей предложение руки и сердца. Данное предложение было ею рассмотрено в самые кратчайшие сроки и милостиво принято. А через год после свадьбы у нас родилась красавица девочка, такая же неугомонная, как я, и красивая, как ее мама. Сказать, что я был счастлив, – ничего не сказать. Я был на седьмом небе от счастья и мнил себя любимчиком ее величества госпожи Фортуны. Однако, как поется в одной забавной песенке, после радости – неприятности по теории вероятности. На поверку вышло, что неприятности оказались вполне соизмеримыми с теми благами, которые словно из рога изобилия обрушились на мою голову.

Через месяц после рождения Кайлочки мне приспичило отправиться в геолого-разведочную экспедицию в северо-западную часть Синих гор. Вообще-то экспедиция была плановой и присутствия главного геолога по большому счету не требовала. Стыдно признаться, но тогда я был изрядно утомлен домашним бытом и трудностями, связанными с появлением в семье маленького человечка. К тому же моя глупая башка была еще полна юношеской романтики больших дорог, дымных костров и великих открытий…

– Короче говоря, – Эниэль осуждающе посмотрела на потупившего глазки Эксиласа, – вы испугались трудностей семейного быта и смотались, что называется, «поохотиться». Иными словами, сославшись на производственную необходимость, бросили слабую женщину на произвол судьбы, мол, я тебя осчастливил девочкой-красавицей, а ты как хочешь, так и крутись. Я права?

– Ну да, именно так все и было. Только, уважаемая Эниэль, все время, что я здесь нахожусь, я не перестаю себя укорять за проявленное тогда малодушие.

– Полноте, мой друг, – сочувственно улыбнулся Зуур эр Шуур, – будь моя воля, я также удрал бы годков на двадцать из своего семейного бедлама в это райское местечко. Впрочем, мы немного отвлеклись. Продолжай, пожалуйста.