Армагеддон. Омнибус (ЛП)

— Когда твой молодой орден обретёт столь же долгую и славную историю, как у Чёрных Храмовников, тогда возможно я выслушаю, что ты будешь рассказывать об искушении Хаоса. А пока сложи оружие и сдай командование, — приказал Вольфрам, делая очередной шаг к капитану Реликторов. — Твоей душе предстоит очиститься покаянной молитвой, в которой ты будешь умолять Императора о Его прощении.

В ответ Эврис прижал дымящийся адский меч к нагруднику, не выказывая ни малейшего желания повиноваться требованию капеллана и бросить проклятый клинок.

— Мне жаль Империум, когда столь уважаемый орден как твой остаётся пойманным в ловушке прошлого и не видит преимуществ, которые можно получить из изучения и использования подобных артефактов, — ответил Оберон, имея в виду меч.

Вольфраму показалось, что на поверхности обсидиана появились и заскользили кричащие лица, пробрав его холодом до костей.

— Это не твои слова и не твоё мнение, брат-капитан, — сказал Храмовник. — Разве ты не видишь? Это — первые признаки порчи, которую проклятое демоническое оружие насылает на твою душу.

— Ты человек веры, не так ли, капеллан Вольфрам? — вызывающе произнёс Эврис и шагнул к Храмовнику.

— Клянусь примархом, я благодарен Императору за это.

— Тогда почему ты не видишь, что обладающий сильной волей и стойкой верой воин может защитить свою душу, устоять перед лживыми обещаниями Хаоса и направить эту силу во имя Его святой цели, как и любое другое оружие? Мы стоим на заре новой эпохи Империума, которая или увидит нас повелителями Хаоса или раздавит тех, кто как вы и вам подобные не прозреют.

— Что за ересь! — рявкнул капеллан. — Твоя вера слаба Реликтор. Ты уже склоняешься ко лжи и полуправде.

— Нет, жрец, это ты слаб, — мрачно возразил Эврис. — Это тебе не хватает смелости обратить это оружие против тех, кто использует его, чтобы уничтожить все, за что мы с радостью пожертвуем жизнями.

К этому моменту воины спорящих лидеров стали перегруппировываться и собираться за спинами капитана и капеллана.

— Неисчислимое число бедствий беспокоят стены Империума — ксеносы, еретики, предатели — грозя поглотить галактику и потушить направляющий свет милосердного Императора. Они существуют благодаря использованию этого оружия. Наступили отчаянные времена, — глухо продолжил Реликтор. — Ты так мало любишь Империум, что трусливо не воспользуешься всем предоставленным тебе оружием, дабы сдержать волны зла, грозящие погрузить Его царство в пагубные глубины? Твоя вера настолько слаба?

— Во имя меча Сигизмунда, ты посмел назвать меня трусом! — взревел Вольфрам.

Стоявшие за его спиной рыцари взялись за оружие. Со стороны Реликторов донёсся гул заряжаемых энергетических батарей и щелчки взведённых болтеров. Люди капитана ничем не продемонстрировали, что не согласны с заявлениями своего командира.

— Приказываю тебе именем Императора — брось меч, — велел капеллан, его голос разнёсся по каменному кругу и эхом отразился от безмолвных менгиров.

— Я не могу, Храмовник, — прорычал Эврис. — Мой долг — возвращать подобные сокровища для изучения, чтобы мы лучше могли понимать козни Великого Врага.

— Точно также мой долг во имя Императора, примарха и лорда Сигизмунда как капеллана и как Чёрного Храмовника уничтожать всех, кто имеет дело с демонами и угрожает стабильности Его всегалактического царства. Я запрещаю тебе брать оружие из объявленного purgatus места.

— Значит, мне больше нечего тебе сказать, Храмовник, — продолжал упорствовать Оберон.

— Зато мне есть, что сказать тебе, — мрачно произнёс исполненный горечи капеллан, — и делаю я это тяжело и с великой печалью в душе. Но это единственная возможность разрешить сложившуюся ситуацию наилучшим образом для Империума.

Вольфрам поднял крозиус арканум над плечом, готовый снова пустить силовую секиру в ход. Другой рукой он сжал розарий. Рубиновые кварцевые глаза посмертной маски-шлема уставились на капитана Реликторов, пронзив насквозь запятнутую варпом душу Эвриса.

— Император посмотрел на тебя и счёл, что ты нуждаешься в Его взгляде, — с пафосом произнёс капеллан, — и Его гнев был ужасен. По милости святого Императора и Его именем я изгоняю тебя. Я объявляю тебя диаболус. Сказано, что по делам его узнаете вы еретика, я узнал тебя, Оберон Эврис. Я объявляю тебя еретикус. Пусть Повелитель Человечества помилует твою вечную душу.

Последние судорожные выбросы молний умирающего шторма сотрясли душный воздух, гноящийся над кругом Хаоса, последние судорожные вздохи бури одёрнули порванные мантии рыцарей, и капеллан Вольфрам из Солемнского крестового похода повёл Чёрных Храмовников против капитана Оберона Эвриса из Реликторов и его братьев.

— Братья Храмовники! — воскликнул он, его голос звучал, словно похоронный звон, — во имя Императора, во имя Дорна, во имя Сигизмунда, в память о наших павших братьях не позволим нечестивому жить. Без пощады!

— Без сожалений! — подхватили верные крестоносцы.

— Без страха!

Приоритет: аметистовый альфа.

Отправитель: база “Цербера”, экваториальные джунгли, Армагеддон.