Армаген (СИ)

Ловко цепляясь когтистыми пальцами за неровности кладки, эльф взобрался на крышу. Схватил мирно дремлющего дозорного за портупею и перекинул через зубчатый бортик. Краткий визг сменился глухим шлепком. Неподалеку залаяли собаки, учуявшие свежую кровь.

Разбежавшись, насколько позволял небольшой пятачок вершины, вампир прыгнул в ночь. Когда земля неизбежно потянула к себе, Армаген расправил крылья и спланировал за городскую стену. В столицу путь ему теперь заказан лет на сто — пока не вымрут все свидетели побега. Вампирские свитки гласили, что век для ночного зверя — что минута, но пока целитель не ощущал бега времени.

Первым делом нужно найти рыжую незнакомку. Спрашивать у посетителей столичной стоянки бесполезно — с вампиром вряд ли станут разговаривать. Ждать до утра, когда действие болезни закончится — самоубийство.

Эльф решил самостоятельно взять след. Ранее он никогда целенаправленно не охотился, но, согласно преданиям, дети ночи — первоклассные следопыты.

Никаких особых умений применять не пришлось — направление двух десятков фургонов, запряженных тройками лошадей, вычислит и ребенок. Следы широкой бороздой уходили на юг, в сторону полноводной поймы Миривы. Единственный смысл борделю отправляться в Мельм — крупный рыбацкий город с переправой на западный берег. А там — прибыльные гастроли по фортам и крепостям Фронтира.

Вампир оскалил клыки. Фахрим — та еще жадная сволочь, Швейнер отдыхает. Если за девчонку предложат пару целковых — хозяин плюнет на все обещания. Нужно догнать караван раньше, чем он доберется до мостов и бродов.

Взрыкнув, ночной зверь пустился в погоню.

Армаген несся на полной скорости остаток ночи и все утро, сбавив темп только к полудню. Несмотря на аномальные силу и выносливость, эльфу не удалось нагнать караван. Причиной стал выбранный маршрут — вампир, по понятным причинам, не мог использовать тракты и приближаться к поселениям. Мельм считался единственным крупным городом на юге королевства, но между ним и Эленором располагалось бесчисленное количество ферм и деревушек.

В отличие от каравана, спокойно катящего по главной дороге, целителю пришлось петлять такими мудреными узорами, что орк ногу сломит, а уж зеленокожие следопыты знают толк в преследовании.

Яркое полуденное солнце жгло неимоверно. Еще пара часов бега под зенитными лучами и любой, даже самый могущественный кровопийца заработает загар цвета обожженной картофельной кожуры. Армаген остановился в тени одиноко стоящего дуба, вокруг которого простирались дикие поля, насколько хватало глаз.

Дуб, судя по всему, служил местом жертвоприношения. Только так эльф смог объяснить иссохшую мумию, застрявшую среди ветвей. На желтом и морщинистом как пергамент лице красовались длинные тонкие усы. Из груди мертвеца торчал широкий меч, пользовавшийся большой популярностью у северных народов. Эльф хотел было взять оружие, но не рискнул — так и проклятие недолго схлопотать, будто одного недостаточно.

Достав из кармана штанов листок с заклинанием — тем самым, придуманным в заточении, Армаген прочитал знаки. На этот раз обошлось без взрывов и появлений невиданных чудовищ, но и эффект вышел незначительным. Если предыдущие заклятья отправляли ночного зверя в глубокий сон, то новая формула лишь замедлила его прыть. Крылья исчезли, растворившись в солнечных лучах, и уши вернули первоначальный облик. Кожа же осталась бледно-серой, а улыбка обнажала длинные заостренные клыки.

В любом случае, лучше так — чем сверкать демонической задницей на глазах у суеверных крестьян. Да и солнце перестало печь.

Целитель привалился спиной к дубу и закрыл глаза. Надежды на небольшой отдых развеялись, как дым в воронке смерча — чуткий слух уловил неподалеку бряцанье оружие и тихий разговор. В один присест эльф взобрался на дерево, усевшись чуть повыше мумии. Чтобы не накликать гнев богов, которым принесли жертву, Армаген показал мертвому соседу руки. Мол, я ничего не брал и тебя не касался, так что прибереги проклятия для каких-нибудь мародеров.

Повернув голову в сторону звуков, волшебник увидел странную процессию. По узкой тропке среди травы шли трое — бородатый старик в рясе первым, связанная женщина с мешком на голове следом. Замыкал строй молодой крестьянин с окованной сталью острогой. Парень не отрывал взгляда от ног и попки пленницы, и эльф прекрасно понимал почему — путы и мешок служили незнакомке единственной одеждой.

Кожа женщины отливала пепельно-серым, а таким оттенком могли похвастаться представители лишь одной расы — дроу.

Много веков назад эльфы и темнокожие собратья жили в одной стране, и даже правили ею вместе из великого Дэльвиндэйля. Но у дроу живут в разы меньше и практически не плодятся. В итоге, спустя несколько столетий темных эльфов почти не осталось. На фоне многочисленных поколений светлых дроу выглядели не равноценными товарищами, а дивным народцем, непонятно как затесавшимся в эльфийские леса. Начались открытые притеснения, в результате которых дроу переселились в Пустоши — обширные земли между королевством перворожденных и Фронтиром людей.