Армейская пора (Лыжню! – 2)

Выход был, в принципе, ловкий — или я не выдержу и уйду отсюда в слезах. Или, что более вероятно, учитывая мой солдатский статус, я полезу в драку. И тут уже не важно, кто победит. Если суд решит, а это почти на 100% я, то и приговор будет соответственный.

Ну да, если бы был 18-летний пацан, точно бы полез. Но старик 70 лет с копейками только про себя посмеялся и отметил, что перед нами типичный бюрократический оскал бюрократа, когда он не прикрыт лепестками словоблудия. И пока я выполняю свой священный долг перед Отчизной с автоматом в руках, бюрократ Кабысдох, нарушая закон, увольняет меня и выбрасывает мое имущество.

Короче говоря, этому болтуна я вначале развел «на-поговорить», а потом еще и изрядно напугал.

А в конце он попытался мне отомстить и объявил, что на текущие соревнования «Ижевская винтовка» он меня не допускает по… этическим причинам.

Опять же молодец… бармалей. Более чем уверен, если бы я покаялся и лег под него (фигурально выражаясь, конечно), он бы переменил свои взгляды и допустил. Все-таки, я был самым лучшим спортсменом, как потом оказалось. А ему ведь еще надо отчитываться, а там на одном из словоблудии не ускачешь.

Но я и там его обскакал, сказав, что он меня и так уволил (не совсем, правда, из общества я сам уволился в связи с уходом в армию) и там перешел в ЦСКА (а вот это чистейшая правда, сами знаете). И в этом статусе буду участвовать в этом состязании.

С тем и ушел, прекрасно понимая, что бестолковку я переспорил, но сюда мне лучше не приходить.

Зашел к тестю и теще. Чуть не ахнул. И Александр Петрович, и Анастасия Васильевна сильно сдали, за несколько месяцев превратившись из крепких и красивых немолодых людей в больных стариков. Видимо они будут из того поколения, которому не пережить СССР.

Разговорился с ними, но разговор лишь укрепил мое мнение. Они почему-то решили, что Горбачев скоро уйдет (партия не выдержит и переизберет) и 1990-е годы пройдут под знаком восстановления социализма. Бедные Пушины, знали бы они, что будет в действительности — черные 1990-е годы!

Под влиянием постзнания впервые надавил на старого Пушина, ну и на его жену Анастасию Васильевну. Рассказал, что в армию при частичной помощи вашей дочери Маши перешел в общество ЦСКА. И не удивительно, ведь в Москве мы встретились Максима Ярославовича Катеревича. А сейчас он в Ижевске.

Александр Петрович вначале обрадовался, а потом заметно скис. Не хочется быть просителем, — понял я.

Ну впрочем, не буду больше давить, вдруг еще сломается. Договорил дальше:

— И в связи с этим нам с Маше рано или поздно придется уехать в Москву. Помогите Маше, мне придется много ездить по стране, уже сказали. Будет одна в чужом городе, потом рожать, А?

Видимо, я принял правильный тон, старики ожили. Они снова нужны и снова надо делать что-то нужное.

Не хорошо, конечно, так напропалую врать. Но это лучше, чем так по черному жить. И вернулся домой к жене. Хоть там все по-доброму.

На следующий день прошел на официальный прием под флагом ЦСКА. От этой военно-спортивной организации один был старый знакомый — Максим Ярославович Катеревич. А вот один оказался совершенно незнакомым, но, по крайней мере, для меня очень важным — офицер ВОЛСР и мой тренер. Старший лейтенант Эдгар Герасимович Иванов.

Как и полагалось быть вежливому человеку, Максим Ярославович для начала представил Иванову меня, а потом мне Иванова. Заодно показал, кто сколько весит на бюрократических весах. Я такой картине не удивился, итак знал, что сержант был легче старшего лейтенанта.

Интересно другое — Иванов, несмотря на фамилию, все-таки этнически оказался немцем. Не зря он таковым мне показался. Впрочем, говорили уже о другом.

Мне представилось очень неприятно, но до спортроты в Вологде мои документы не дошли. То есть дошли, но потом сразу же делопроизводитель оной с какого-то перепоя (⁈) их посеял. Так чтовызову из Вологды я был полностью обязан Катеревичу. Вот ведь как!

В спортроте же обо мне узнали на уровне есть такой паренек, он не низок, не высок. Этого, естественно, им было мало и они уже собирались отправить вторичный запрос, не отвалятся же у сержанта Ломаева руки от новой отправки документов, но тут вмешалась Москва.

И вот Иванов, который был не просто офицером ВОЛСР, но и комроты по строевой части оной, сегодня интересовался мной со снисходительной улыбкой.

Не часто в роте, а точнее никогда, не принимали личный состав в штат. И мы, конечно, верим вышестоящему командованию, но вы хотя бы показали какие-нибудь документы.

Иванов так высказался, а потом держал свою улыбку еще целую минуту. До тех пор пока я не вытащил заверенные документы. Они лежали у меня в кармане шинели, положенные туда еще в ГДР и о забывчивости там оставленные. А теперь вот наступил и их черед.

Когда геноссе Иванов увидел копии удостоверения мастера спорта международного класса, грамот золотых медалей, рекордсмена мирового уровня, то на его лице снисходительная улыбка сменилась растерянной мимикой (на короткое время), а потом философской задумчивостью. Однако же, интересный у них оказался юнец.