Армейская заповедь

– Что у вас за оружие? – спросил Николай, почему-то назвав молодую женщину на «вы».

– Газовый пистолет «Люгер». Толку от него не слишком много, но вид впечатляющий.

– А умение откуда? – спросил Гриднев, сидящий рядом с Катей на заднем сиденье.

– Прежде чем удариться в средний бизнес, я прошла курсы самообороны, – ответила Нелли. – Содержать людей, охраняющих мое кафе, весьма разорительно.

– Слов нет, только аплодисменты, – проговорил Водорезов и пару раз хлопнул в ладони.

– Аплодисменты поберегите для нашего режиссера, – кивнула на заднее сиденье Нелли. – Пусть что-нибудь придумает, а то наше кино стало каким-то однообразным.

Катя ничего не ответила, видимо, фантазия в связи с последними событиями ей стала немного отказывать. Впрочем, внутреннее состояние подполковника Водорезова тоже было не из лучших. В висках продолжал стучать ритм только что происшедшего боестолкновения. Однако, они с Гридневым сплоховали. Волкодавы у Сократа Ивановича оказались неплохо натасканными. Оттого теперь слегка побаливала поясница. Разговаривать не хотелось. Рукопашную схватку Водорезов терпеть не мог, как и любой, кто хоть раз в ней реально участвовал. Никаких киношных суперприемов каратэ и таэквондо там не бывает в помине. Все решает один удар, желательно ножом. Лучше всего обезоружить противника и расстрелять оставшихся из его же оружия... Когда Николай учился на последнем курсе Коломенского училища, о нем разнеслась совершенно идиотская слава как о непревзойденном мастере рукопашного боя. Возможно, благодаря этой скандальной молве он и попал в спецразведку ВДВ. Получилось, что курсант Водорезов в одиночку избил пять (в последующих слухах чуть ли не пятнадцать) здоровенных мужиков, один из которых был мастером спорта. На самом же деле все было следующим образом. Девушка, которая впоследствии так и не стала водорезовской женой, пригласила его на какой-то семейный праздник. Мероприятие проходило на садовом участке, принадлежащем ее родственникам. А Николая, как на грех, дернуло явиться в курсантской форме повседневного образца. Остальные присутствующие смотрели на Водорезова как на нечто экзотическое. В те ранние «дерьмократические» годы отношение к офицерам было как к умственно и психически неполноценным. Увидев такое дело, Николай старался держаться скромно, на рожон не лез, общался только со своей девушкой. Так было до того момента, пока один из парней не взялся за гитару. Играл он из рук вон плохо (Николай играл куда лучше), нестройно бренчал аккордами, но при этом громко пел, подражая хрипоте Токарева и Шуфутинского. Песня была известная и со следующими словами:

Офицерик твой – мышь полевая
Спинку серую выгнул дугой.
Ничего-то он, глупый, не знает,
Даже то, что он вовсе другой.