Армейские байки. Как я отдавал Священный долг в Советской армии

Нам же вполне хватало обожания зрителей. Группа «Филиал» уже превратилась в звезду «общекутаисского» масштаба, но самые преданные поклонники, конечно, жили в нашем военном городке. Как настоящие рок-музыканты, мои коллеги обзавелись горячими фанатками из числа девчонок-старшеклассниц, учившихся в русских школах. Отношения эти оставались абсолютно целомудренными и не дававшими поводов для беспокойства – офицерские дочки и сами не были дурочками, да и мы с ребятами совершенно не нуждались в дополнительных неприятностях. Для укрощения зова плоти в городе существовал соответствующий контингент, а наши фанатки были ценны тем, что создавали на концертах настроение настоящего шоу, заводя остальных зрителей.

Программы уличных концертов с того момента строились по раз и навсегда утвержденному плану. Начинали перед самым закатом, чтобы посмотреть концерт могли и самые маленькие. Сначала пели чужие, советские песни, а с наступлением темноты в ход шли переделки непатриотичной западной музыки. Особый восторг вызывало еще и то, что в этой части программы зажигалась самодельная, но от этого не менее крутая, цветомузыка.

Почти все наше оборудование было самодельным: от афиш до усилителей и гитарных примочек. Афиши рисовал я, а ребята отвечали за начинку нашей аппаратуры и инструменты. Тедеша, например, мог перетянуть барабан! А с дополнительным оборудованием был напрямую связан единственный эпизод использования спецэффектов на наших концертах.

Второго и седьмого мы отработали еще две дискотеки в Доме офицеров. Так вот, седьмого, уже в самом конце, когда мы на второй бис (!) отыграли «Поднимается ветер», на последних нотах с оглушительным грохотом взорвался усилитель бас-гитары, выпустив густой и черный клуб дыма прямо под потолок. В этот момент я понял значение слова «публика неистовствовала»!

Мы с Олегом демонстрируем новую афишу

После седьмого мая у нас образовалась пауза в концертах. Ребята чинили сгоревший усилитель, а я готовил традиционную «магнитофонную» дискотеку. Несколько дней я провел на разных квартирах у молодых офицеров, переписывая с магнитофона на магнитофон песни самых популярных на тот момент звезд. Что-то я получил из дома, от друзей, чем-то поделились сами офицеры, но компиляция для Кутаиси весны 1988 года вышла неплохая. «Гвоздями программы» были, как мне помнится, австриец Фалько, с «Rock Me Amadeus» и «Jeanny», «Silent Circle» – очередные немцы, певшие на английском: «Stop The Rain In The Night» почему-то многие называли как «Stop The Reagan In The Night»! Вот что политинформация с людьми делала, всюду-то им Рейган мерещился. И еще голландский дуэт «Video Kids», нечто совершенно запредельное и по манере исполнения – такими «буратининскими» голосами, когда вокал записывался и воспроизводился на разных скоростях, – и по содержанию. Насколько я помню, их пластинка, которая в конце восьмидесятых звучала «из каждого утюга», называлась «Вторжение космических дятлов». Или как-то еще, в том же роде.

Засилье немецкой «попсятины» я пытался компенсировать за счет последних записей (из того, что удалось достать) Depeche Mode, Джимми Самервилла и проверенной временем классики. Без русских песен и без западного рока (он еще не очень приветствовался, хотя по ночам во «Взгляде» по телевизору показывали и Metallica, и, страшно сказать – W.A.S.P.) получился настоящий марафон часа на три. В стране сказывался голод по зарубежной музыке. Это, кстати, подтвердили и бухгалтерские отчеты. Чистая выручка от магнитофонной дискотеки составила 176 рублей, очень приличные деньги по тем временам! Наши концерты тоже «продавались» в Доме офицеров неплохо, 45–55 рублей с концерта. Деньги, разумеется, шли не нам, а самому Дому офицеров, но мы получали другие бонусы. Например, эту магнитофонную дискотеку я проводил в «гражданке». Мама шила мне совершенно невообразимую одежду – широкие штаны, какие-то косоворотки, в общем, все, что только можно было вообразить в восьмидесятые годы с их «галлюциногенной» эстетикой. Я настолько обнаглел, что ходил в «гражданке» по городу. На то у меня имелась личная индульгенция от начальника штаба корпуса, полковника Стрельцова. Он распорядился, чтобы я не проводил дискотеку в военной форме, поскольку мероприятию планировалось придать исключительно «гражданский» характер.

Миром, правда, закончить не удалось. В лучших традициях провинциальных танцев все завершилось грандиозной поножовщиной в туалете. Обозленные ранним, как им показалось, уходом с праздника русских девчонок, хорошо поддатые местные юноши решили выяснить, кто же из них в этом виноват. Возможно, поэтому магнитофонных дискотек в Доме офицеров больше не проводили, и моя «гражданка» отправилась на длительное хранение в клуб, в коробку с книгами.