Армейские байки (сборник)

Вникнув в смысл сказанного мною, Дед пришел в сильно возбужденное состояние. Он стал бестолково тыкаться во все стороны, пока мы не направили его, как торпеду, в нужном направлении.

На лестничной клетке я протянул испытателю кружку и предупредил, что в ней не водка, а чистый спирт. Увидев количество жидкости, Дед возбудился еще сильнее.

– Ну, ребята!.. Я вам это никогда!.. Я вам все!..

Особым авторитетом он не пользовался, поэтому его еще никто за три года так не баловал. Если бы не великая природная лень, он в благодарность Землю с орбиты бы сдвинул, попроси мы его об этом.

Невров взял кружку в руку и, еще раз оценив количество жидкости, с надеждой спросил:

– А закусить?..

– Может, тебе еще и девочку потом сюда привести?! Рукавом занюхаешь! Не в филармонии!

Совет был дельным. Ленивый Дед обмундирование свое стирал крайне редко, и рукава у него были духовитые. Да что там рукава! Вся одежда! Сверху донизу. Закатив глаза, он залпом выпил содержимое и с шумом стал втягивать родной запах своего немытого организма. Прямо из подмышки.

Мы вернулись в роту. После ужина Дед находился под нашим постоянным и пристальным вниманием. Если не считать того, что был он прилично пьян, с ним ничего не происходило. Невров сидел в Ленинской комнате, привалившись к стенке, и, тихо бормоча себе что-то под нос, хихикал.

– Сам себя веселит, гад! – возмущенно сказал Славик. – И ничего плохого с ним не происходит! Наоборот, ему сейчас хорошо! В отличие от нас! Лучше бы сами выпили!

– Завтра и выпьем! Куда ты так торопишься?

До самого отбоя мы внимательно, но ненавязчиво следили за Дедом. С ним все было нормально.

Славик, вспоминая количество выпитого Невровым, горестно вздыхал.

Утром наш заместитель командира взвода, тезка моего друга Славик Майоров, стал считать построившихся на зарядку.

– Раз, два, три, четыре… двадцать три! Раз, два, три, четыре… двадцать три! Командиры отделений! Кого нет?

– Неврова!

– Ну, Дед! Ну, сачок! Вечером ты у меня десять километров по стадиону намотаешь!

Взвод шел к выходу, а Майоров продолжал возмущаться.

– Славик! Ты кого ищешь? – спросил дневальный.

– Невров от зарядки сачкует!

– Да в туалете он. Как сел на очко в четыре утра, так и не может слезть.

Вместе с замкомвзвода мы с Мамаем бросились в туалет. Посмотреть на дело рук своих.

Дед сидел на очке и читал газету. Чтобы не затекали ноги, он прицепил за стенку туалета свой ремень и держался за него, как пассажир древнего трамвая.

– Дед! На зарядку!

– Не могу, Славик! Меня несет! Съел что-то непотребное за ужином!

* * *

– Вот видишь, – сказал я потом другу, – ты все говорил: «Давай выпьем! Давай выпьем!» – а спирт оказался некачественный! Не питьевой!

Легкие деньги

В начале девяностых годов у нас в управлении дивизии появился копировальный аппарат. Узнал я об этом случайно.

Был день получки, и я, получив деньги, пошел в кабинет подполковника Онкина поговорить с ним о жизни. У него в кабинете стоял большой металлический ящик, которого раньше не было.

– Это что? – полюбопытствовал я.

– Ксерокс! Копии с документов делать.

– С чего угодно можно копии делать?

– Да!

– Цветные?

– Только черно-белые.

У меня в голове уже созрела мысль, как можно использовать этот ящик во благо, и я, достав из кошелька пятитысячную купюру, сказал:

– Давай, Витек, откопируй мне с десяток!

– Ты потом в магазин с ними не пойдешь?! А то меня посадят как подельника в изготовлении фальшивых бабок!

– Не дрейфь! Все нормально будет!

Виктор сделал мне десяток копий с одной стороны купюры, и я побежал в свой кабинет.

Пятитысячная купюра тогда только пошла в обращение и составляла почти треть получки старшего офицера.

Я пришел в свой кабинет и положил листы с копиями на стол. Мой помощник, Андрюха Горемыкин, полюбопытствовал:

– Зачем они вам?

– Есть одна мысль!

Я аккуратно вырезал копии и, положив для образца настоящую купюру, стал тщательно раскрашивать их остро отточенными цветными карандашами. До конца рабочего дня я раскрасил три штуки. Получилось совсем неплохо. На чистой стороне самодельной деньги я карандашом написал: «ФИГ ТЕБЕ!»

– Если внимательно не приглядываться, то почти как настоящие! – похвалил мою работу помощник.

– Завтра, Андрюха, будем обогащать народ! – сказал я.

На следующий день Горемыкин отнес одну сложенную вчетверо деньгу на улицу и положил на снег по дороге к штабу. Наш кабинет располагался на третьем этаже. Из окна хорошо было видно место, где лежит самодельная купюра. Глядя жадными глазами на дорогу, мы стали ждать дальнейшего развития событий. Минут через пять на дороге появились три офицера с нашего командного пункта. Дружной компанией они шли в здание штаба за получкой.

Деньгу идущие увидели одновременно. Остановились как вкопанные. Тот, что шел посередине, обладал лучшей реакцией, чем его товарищи. Он резко растопырил руки в стороны, и товарищи отлетели метра на полтора назад, а шустрик тигром бросился к разрисованной бумажке.

– Вот видишь, Андрюха, большие деньги сразу ставят конец верной дружбе! – прокомментировал я произошедшее.