Армейские рассказы

А тем временем полковнику Бикусу пришло время увольняться в запас, в честь этого события на плацу была построена вся дивизия. Все было очень торжественно, вынесли боевое знамя дивизии, полковник встал на колено и, прощаясь со знаменем, поцеловал его, потом попрощался и со всем личным составом. К отъезду он готовился тщательно. С контейнерами он не стал заморачиваться, на шестой площадке он загрузил два крытых железнодорожных вагона. В основном там были стройматериалы, личные вещи из квартиры и некоторые дефицитные вещи из военторга, типа ковров. Когда командиру дивизии, генералу Друкареву, доложили об этих двух вагонах, он сначала не поверил, и поехал на шестую площадку, чтобы самому в этом убедиться. Осмотрев груз, приказал выгрузить две двухсот литровые бочки спирта – не положено по мерам пожарной безопасности. На все остальное махнул рукой.

– Оно ему все боком вылезет, – сказал он с досадой.

И полковник Бикус уехал, куда-то под Харьков.

Через пару лет мы с женой встретили его в Харькове, странным для меня было то, что он не только узнал меня, но даже фамилию помнил, видно сильно я тогда достал его с вопросом обедов для солдат. Он поинтересовался делами в дивизии и моими лично, сказал, что у него тоже все хорошо, имеет трехкомнатную квартиру в Харькове.

А еще через пару лет, в дивизии прошел слух, что полковника Бикуса посадили, дали семь лет с конфискацией имущества. Говорили, что он под Харьковом купил себе дачу за 75 тысяч рублей, и этой покупкой заинтересовалось КГБ, где подсчитали, что честным трудом они с женой даже за две жизни не смогли бы скопить такую сумму, в итоге семь лет за воровство в крупных размерах, от более строгого наказания полковника спасло только то, что он был ветераном войны. Генерал Друкарев оказался прав, все наворованное вылезло ему боком.

Идентичные разъемы

Я, со своим расчетом, проводил очередной регламент на командном пункте четвертого полка. На второй день регламента случилось одно неприятное событие – нарушение мер безопасности, которое могло привести к гибели двух солдат. Радиоприемники тогда были еще ламповые, и, для обеспечения заданных для них параметров, во время регламента нужно было контролировать параметры всех радиоламп, что мы и делали с помощью прибора Л1-3. Два солдата, одним из которых был очень опытный старослужащий солдат Янышев, с этим прибором расположились на небольшом деревянном помосте, который располагался в коридоре, между труб сантехнических систем, перед входом в главный зал. Поскольку прибор также был ламповым и сильно грелся, нужно было во время работы открывать для проветривания две боковые крышки, что они и сделали. А вот с заземлением прибора они схалтурили, штатного провода заземления по длине не хватило, нужно было с помощью болта с гайкой соединить два таких провода заземления, но они пошли по пути наименьшего сопротивления и заземлили прибор двумя кроссировочными проводами небольшого диаметра. Во время работы с прибором, в нем произошел пробой напряжения 220 В на корпус прибора. Такой пробой произошел единственный раз в моей практике, хотя теоретически, о возможности такого пробоя я знал. Кроссировочные провода, приспособленные для заземления, сгорели моментально, одна из открытых боковых крышек, которая касалась трубы, к ней приварилась, после чего выбило автомат защиты и свет в коридоре погас. Нас всех спасла, меня от тюрьмы, а солдат от поражения током, эта, приварившаяся к трубе, крышка, которую потом пришлось отпиливать от трубы ножовкой.

Еще меня, во время этого регламента, напрягало то, что вместо моего штатного специалиста по ЗАС сержанта Зуева, который находился в краткосрочном отпуске, на регламенте был специалист из другого расчета, сержант Филиппов, моральные устои которого были мне неизвестны. Все дело в том, что, для промывки контактов аппаратуры, я выдавал своим подчиненным спирт. Его расходование теми, кто работал в главном зале, я мог контролировать, а вот расходование спирта специалистом ЗАС, который, кстати получал его больше всех вместе взятых, по 200 г на каждый комплект аппаратуры, контролировать я не мог, во-первых, он работал в соседнем с командным пунктом сооружении, а во-вторых, у меня не было допуска к этой аппаратуре, и я вообще не мог контролировать работу специалистов ЗАС. Я опасался, чтобы Филиппов не хлебнул во время работы этого спирта, и, в пьяном виде, куда ни будь не влез под напряжение. Раньше я уже обращался к старшему помощнику начальника связи дивизии по ЗАС майору Семенову с просьбой разрешить мне контролировать работу специалистов ЗАС, но он мне в этом отказал, не положено. Он их сам лично инструктирует, поэтому я могу не волноваться, все будет нормально, сказал он мне.