Армения. Быт, религия, культура

Внимание европейских ученых к армянским памятникам древности впервые было привлечено французскими и английскими путешественниками XIX века. Основываясь на их описаниях, рисунках и планах, Огюст Шуази в своей «Истории архитектуры», опубликованной в 1899 году, впервые предпринял попытку систематического изучения армянской архитектуры. Рассматривая эту архитектуру как местное выражение византийского искусства, Шуази тем не менее указал на некоторые специфические формы и методы строительства, так же как на возможное армянское влияние на балканские, и в первую очередь сербские памятники. Связь между армянской и византийской архитектурой была изучена в 1916 году Милле в его книге L'Ecole grecque dans I'architecture Byzantine («Греческая школа в византийской архитектуре»). К этому времени стали известны новые памятники, чему способствовали раскопки в Ани и других городах Армении, экспедиции русских археологов и исследования армянских ученых, особенно архитектора Тороса Тораманяна. Результаты их работ широко использовались И. Стржиговским в монографии «Архитектура Армении и Европы», увидевшей свет в 1918 году. С тех пор армянские памятники включались во все масштабные труды, посвященные средневековой архитектуре, а работы, выполненные армянскими и иностранными учеными на протяжении последних сорока лет, значительно расширили область исследований.

Стржиговский утверждал, что Армении принадлежит главная роль в происхождении и развитии христианской архитектуры. Он считал, что армяне воплотили в камне купол на поддерживающих выступах, распространенный в кирпичной архитектуре северного Ирана. Он также полагал, что армяне первыми возвели церковь в форме квадрата с небольшими нишами, увенчанную куполом. По мнению Стржиговского, армяне ввели и другие типы купольных зданий, он проследил их влияние на искусство не только Византии и других христианских стран Ближнего Востока, но и Западной Европы, как в Средние века, так и в эпоху Возрождения. «Греческий гений в Святой Софии и итальянский гений в Святом Петре, – писал Стржиговский, – только реализовал более полно то, что создали армяне».

Признавая большое значение книги Стржиговского – первого систематического исследования армянской архитектуры, – большинство ученых все же отвергают крайности его оценок. Раскопки в разных странах явили миру много новых памятников раннего христианства, и ученые смогли удостовериться в существовании одинаковых типов построек, удаленных друг от друга на гигантские расстояния. Исследования А. Грабара мемориальных часовен христианских мучеников и их отношение к мавзолеям поздней Античности поставили проблему происхождения и развития христианской архитектуры на более широкую основу. Ни одна страна не может считаться первоисточником, от которого все остальные лишь черпали вдохновение.

Противоположная точка зрения была высказана грузинским ученым Г. Чубинашвили. Без каких бы то ни было на то оснований датируя армянские памятники более поздними веками, часто со сдвигом в несколько столетий, этот человек доказывал приоритет и превосходство грузинских образцов, считая, что армянские церкви являются не более чем бледной копией грузинских прототипов. Такие заявления, сделанные с полным пренебрежением к исторической информации, недопустимы и опровергаются другими авторитетными учеными. В действительности же шло параллельное развитие в обеих странах, особенно в ранние века, когда грузинская и армянская церкви были объединены и между ними поддерживались постоянные и частые контакты. Нет сомнений, что происходил взаимный обмен: армянские и грузинские архитекторы, должно быть, нередко сотрудничали, о чем свидетельствуют армянские надписи в грузинских церквях Джвари и Атени-Сион (Атенский Сион). В последней упомянуто имя архитектора Тодосака и его помощников. Не противопоставляя архитектурные памятники двух стран, а рассматривая их вместе, можно раскрыть тайны, сокрытые от нас веками.

Памятники Гарни являются единственными известными нам остатками языческой архитектуры Армении. В процессе раскопок были найдены стены мощных фортификационных сооружений и четырнадцати прямоугольных башен, большого сводчатого зала и нескольких помещений меньшего размера, составлявших царский дворец (см. фото 8), а также части бань, построенных к северу от дворца и состоящих из четырех комнат с апсидальным завершением.

Рис. 10. План бань Гарни (по Аракеляну)

Самые ценные руины – это остатки храма, построенного во время правления Тиридата I вскоре после 66 года нашей эры. Храм простоял до 1679 года, когда был разрушен землетрясением. Сейчас остался только аналой, к которому ведет девять ступенек, нижняя часть стен наоса и пронаоса, части двадцати четырех ионических колонн и антаблемента. Этот тип римского окруженного колоннами храма известен благодаря памятникам в Малой Азии – храмам Сагаласа и термам Писидии.