Армяне. Народ-созидатель

Важным связующим звеном с древней музыкальной культурой Армении были менестрели, которых здесь называют «гусаны», а с XVIII века «ашуги». Слово «гусан» парфянское и возвращает нас в прошлое, в музыкальный мир Аршакидов, царей дохристианской Армении. Грузинская форма этого слова – «мгосани» – и сегодня в ходу для определения народного певца, барда либо профессионального певчего-плакальщика на похоронах.

Существует несколько древнеперсидских текстов, относящихся к парфянскому периоду, в которых приводятся свидетельства роли таких менестрелей в древних Иране и Армении. Роман о Вис и Рамине, бывший необычайно популярным во всем Иране и даже в Грузии, содержит эпизод, в котором гусан (госан) рассказывает нараспев аллегорическую историю о царе Мобаде, его жене Вис и ее любовнике Рамине, брате царя. Еще более интересен текст, обнаруженный сэром Гарольдом Бэйли. Он относится к одному из полулегендарных царей древнего Ирана: «Осведомился Бахрам Гур о состоянии мира и нашел, что все живут без горя и забот, кроме людей, которые пьют вино свое без менестрелей. А посему повелел он написать царю Индийскому и попросить у него госанов, а на языке пахлави «госан» означает менестрель. И тогда прибыли из Индии двенадцать тысяч певцов, мужчин и женщин. Нынешние лури – их потомки. И он [Бахрам] дал им товаров разных и скота, чтобы могли они бесплатно петь свои песни беднякам».

Из этого текста мы можем заключить, что в древнем Иране и, по-видимому, в дохристианской Армении обедать без музыки считалось признаком явной нищеты и бедственного состояния. Такая точка зрения свойственна и сегодняшней Армении, где застольное пение и музыкальные тосты приняты на банкетах в традиционном стиле.

Древние гусаны сочиняли и пели сказания об иранских и армянских героях старых времен. Манихейский текст, найденный профессором У.Б. Хеннингом, датируемый IV веком нашей эры, содержит фразу: «Подобно госану, что славит доблести и добродетели царей и героев прошлого, а сам ничего не достиг…» То есть роль гусана заключалась в том, чтобы сохранять в памяти людей славу прежних армянских царей, о чем свидетельствуют многие высказывания в истории Мовсеса Хоренаци, взятые им из древних песен и баллад. Мовсес особо подчеркивает, что «сведения о древнем Араме, которых не было в книгах, почерпнуты из сказаний и живущих в народе песен некоего неизвестного госана».

От раннехристианского периода армянской истории дошло до нас несколько упоминаний о гусанах и других типах певцов и музыкантов. По слухам, в 368 году евнух Драстамат служил своему хозяину, царю Аршаку II (наподобие Блонделя, разыскавшего пленного Ричарда Львиное Сердце), тоже сидевшему в плену. Он «ободрял, и утешал его, и радовал своими песнями». Свержение и убийство царя Папа в 374 году также связано с музыкой: эта трагедия случилась на пиру, когда Пап «засмотрелся на разных гусанов», которых сопровождали барабанщики, свирельщики, лирники и трубачи. Римский историк Аммиан Марцеллин записывает, что это злодейское убийство произошло, когда «все огромное здание гремело от музыки, струнной и духовой, и песен».

Музыкальными инструментами, которыми пользовались в раннесредневековой Армении, были свирель Пана и местные эквиваленты таких европейских инструментов, как волынка, литавры, тамбурин, лира, гобой, арфа менестрелей, дудка и орган. Певцы часто аккомпанировали себе на сазе, кавказской разновидности гитары.

Армянская христианская церковь враждебно относилась к светской музыке, видя в ней соперницу религиозным песнопениям. Раннехристианские писатели клеймили распутников, которые общаются с проститутками, танцовщицами и гусанами, чье искусство, по утверждению одного раздраженного священника, «придумано сынами Каина». Поскольку менестрелей отождествляли с мимами и театральными представлениями, они, естественно, также осуждались церковью. Гусанов иногда приглашали на похороны вместо обычных священников, что привело в V веке к церковному запрету на них: «А что до тех, кто плачет по усопшим, пусть главу дома и гусанов отыщут, и приведут на царский суд, и накажут; и пусть семьи их потом не смеют жаловаться».

Другой церковный деятель приказывает: «Да не смеют священнослужители, забыв о благочестивых песнопениях, принимать в домах своих гусанов». А армянский молитвенник содержит признание: «Я согрешил, посещая комедии, я согрешил, развлекаясь с гусанами».