Читаем Армянская трагедия. Дневник врача (декабрь 1988 г. – январь 1989 г.) полностью

30.12. В 8.00. улетел самолет на Ленинград, увезя 10–15 специалистов группы усиления и до 10 раненых. Улетел и последний из терапевтов, работавших до меня. Штаб заметно поредел, но служба идет.

В реанимации – без перемен. Предположение о тромбозе локтевой вены, по-видимому, не подтверждается: больной явно лучше.

Госпитализируются уже и обычные терапевтические больные. Проконсультировал солдата с ревматоидным артритом и солдата по фамилии Симонян, который прибыл к родственникам в Ереван в связи с трагедией в семье и заболел пневмонией. Возле него дядя – доцент, мама – кардиолог и папа. Кормят с трех ложек. Мама училась в Москве. Очень успокоились, узнав, что я профессор.

Поехал в больницу Эребуни. Со мной в уазике девушка Давитян, студентка Ленинаканского педагогического института. Переводится из военного госпиталя в Эребуни из-за гнойного процесса в ране. Землетрясение застало их группу прямо в аудитории. Задавило упавшим потолком, но она удачно успела упасть под стол, придавило ей только предплечье. О судьбе группы ничего не знает. Одета плохонько, узелок в руке, да книга на армянском. Другая – на носилках, лет пятидесяти, тоже с нагноившейся раной, все время стонет. Когда подъехали к больнице, оказалось, что носилки тащить некому. Пришлось мне с шофером.

Эребуни – типовая 10-этажная больница (в форме гребня). Две кафедры: хирургии и травматологии. Наш доктор – бактериолог Владимир Иванович Кочаровец (из ВМА), который здесь и живет, и работает, познакомил меня с профессором Степаном Суреновичем Оганесяном и доктором Петросяном, а позже – с зав. реаниматологическим отделением по имени Эдуард. Встретили меня без энтузиазма, но потеплели, вспомнив знакомых саратовских хирургов (К. И. Мышкина и др.). Познакомили с больными. А дальше я уже работал сам почти три часа.

Статистика Эребупи, в которой с 8.12. по 24–27.12. работали десятки наших военных хирургов, лаборантов, терапевтов, такова: начало поступления – 8.12.» конец – 24.12, Всего поступило из зоны 990 чел. Из них через реанимацию – 150 чел. Умерло 60 (как правило, СДР, ОПН), 27 умерло в реанимации (это в 1,5 раза больше, чем в реанимационном отделении в Кабульском военном госпитале). Из 990 чел. около 100 с тяжелой классической формой СДР и ОПН, еще 100, по-видимому, – с СДР и ОПН, но не потребовавших аппаратного пособия, и еще около 100 с элементами СДР (ОПН). Таким образом, частота СДР в Эребуни оказалась близкой той, которую я установил в военном госпитале, просмотрев истории болезни, – около 28–30 %. Нужно еще иметь в виду, что у такого же числа пострадавших – 300–400 чел. – была «ситуация сдавления» без развития СДР. Спасибо профессору Оганесяну за то, что весьма точно ввел меня в дело и помог увидеть панораму травмы. Думаю, что гипердиагностика СДР, основанная на переоценке обстоятельств травмы, даже без достаточного учета клиники, в целом и особенно в каждом конкретном случае оправдана, так как обеспечивает максимум усилий специалистов.

А дальше было хождение по мукам без кавычек.

В мужской палате тесно. Мужчина 30 лет. Ампутирована нога. Очень тепло одет и закрыт одеялом (после капельницы трясло). СДР, ОПН, но уже вышел из опасной зоны, полиурическая фаза. Ухаживает жена.

Еще двое – постарше. Аналогия – столь же терпеливы. Окружены вниманием родственников. Каким-то будет их место среди родных в будущем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное