Армии монголо-татар X—XIV веков

Если дело все же доходило до копий и мечей, то применялись два основных принципа. Первый заключался в членении войска на отдельные части, которые вводились в бой постепенно, и которыми маневрировали полководцы, всегда находившиеся позади поля боя, желательно на высоте. Вторым принципом была асимметричность удара — концентрация сил на одном направлении, в одну точку приложения. Этот принцип осуществлялся приемом тулгама или тулугма, когда ударное соединение било противника обычно во фланг.

Со второй половины XIV в. в монголо-татарском военном деле происходят определенные изменения, связанные с условиями местной среды и развитием феодальных отношений, с влиянием оседлого населения и его традиций ведения войны.

Изменения прежде всего коснулись структуры армий. Дело в том, что десятичное членение, когда войсковая структура соответствовала одновременно административному и кланово-племенному делению, довольно скоро стало условным. Тумэн уже далеко не всегда насчитывал 10 000 бойцов, а минган — 1000. Точность в исчислении войск исчезла; такой, например, выдающийся военачальник, как завоеватель Индии, первый из Великих Моголов Бабур в конце XV в. всегда называл численность своего войска с допуском около трети в ту или другую сторону.

Второе, прямо связанное с первым изменение — замена монгольских названий тюркскими, которые уже не всегда заключали в себе цифру. Если звания он-баши — десятник, юз-баши — сотник отражали число воинов в их подчинении, го более крупные подразделения уже имеют непостоянную численность: кошун состоял из 50–300 бойцов, а кул мог насчитывать от 1000 до 8000. В «Военных установлениях» — сочинении XVII В., скомпилированном в Индии и приписываемом Тамерлану, даются разные цифры для конной армии. Например, армия до 40 000 человек должна члениться на 6 кулов и 14 кошунов. Как видим, ни о каком постоянном количестве воинов в отрядах уже не было речи.

Третье кардинальное изменение заключалось в том, что в ряде монголо-татарских государств войско стало включать значительные пешие контингенты, выполнявшие не только служебные, но и боевые задачи. Причем миниатюры показывают, что это были как бездоспешные стрелковые части, так и отряды, где воины имели панцири, щиты и шлемы, а в бою пользовались саблями, топорами, булавами и кинжалами.

В заключение необходимо сказать о знаменитом осадном искусстве монголов. Совершенно справедливо его связывают с осадным искусством Китая и мусульманских стран, с мастерами из этих регионов. Но вспомним, тем не менее, осадное дело киданей, полностью воспринятое монголами. Известны и целые династии монгольских инженеров осадной техники. Все осадные приемы, описанные нами в разделе о киданях, монголы знали и применяли. Сами они добавили к ним постройку палисада — высокого забора, плотно окружающего осажденное укрепление, чтобы осажденные не могли предпринять неожиданной вылазки. Монголы широко и активно применяли осадные машины как рычажно-натяжные, так и имеющие в основе большие станковые луки. Более того, применяли они и зажигательные и бризантные составы типа пороха, а также собственно огнестрельное оружие — пушки с ядрами и разрывными гранатами. Однако с течением времени осадная техника продолжала применяться и развиваться лишь в тех монголо-татарских государствах, центры которых были расположены в мощной оседло-земледельческой, городской зоне.

Установив после своих завоеваний имперскую систему, монголы внутри империи не развивали фортификацию: более того, стены городов тщательно сносились, дабы горожане нс могли укрыться от степных хозяев. Свои собственные города гордые завоеватели также не считали нужным окружать стенами. Опасность, по их мнению, могли представлять лишь внезапные набеги монгольской же конницы во время междоусобных конфликтов. Для защиты от таких набегов города просто окружались рвами, дно которых усыпали особыми железными колючками, так что ни конница, ни пехота не могли прорваться в город с ходу.

Монгольское военное искусство, вооружение, костюм оказали огромное влияние на окружающие регионы — и не только на подвластных монголам территориях, но и на достаточно от них удаленных. Масса названий, терминов, установлений перешла из монгольского и тюрко-татарского в другие языки. Монгольский доспех не только лег в основу дальнейшего развития вооружения почти на всем Востоке, но и послужил базой для развития рыцарского доспеха в Европе.

Рис. 1. Ставка киданей, середина XI в.