Армия

Назовите меня зверем, назовите меня извергом. А я отвечу вам на это, что мне единственному из сержантов нашей учебной роты бывшие курсанты писали письма, после того как разъехались по линейным частям. До сих пор это составляет предмет моей гордости. В чем была причина такого их отношения ко мне, не знаю. Только больше я не обращался к ним со словами «товарищ курсант» и не говорил им «вы». Слова мои стали простыми и жесткими, если дело шло о каком-нибудь проступке. Правда, я никогда ни над кем не издевался и не выказывал никому презрения, я никого не оскорбил словом и крайне редко лишал сна. Но затрещины сыпались из моей руки на головы курсантов по всякому случаю разгильдяйства. Размышления о неуставных отношениях больше не занимали меня. Я теперь тревожился, как бы не утратить дистанцию между мной и взводом, которая с того памятного вечера возле латышского хутора помогала мне руководить без малого тремя десятками своих сверстников.

«Молодые» сержанты учебных рот находятся в очень сложном положении: от курсантов их отделяет лишь полгода службы, что подчиненными не воспринимается как большое достоинство, и под конец учебного периода курсанты часто выходят из подчинения. Однажды я стал свидетелем подобного случая. Получилось так, что после очередного дембеля и после того, как меня изгнали из «учебки» в «постоянный состав», в учебной роте осталось только трое старослужащих сержантов. Ротному следовало бы озаботиться этим обстоятельством, но только что заступивший на эту должность вчерашний взводный решил, что с молодыми сержантами ему будет работать легче. На деле произошло то же, что в свое время со мной, только уже в масштабах роты — через два месяца новые курсанты всех пяти взводов вышли из подчинения сержантам. До меня на второй этаж, где я теперь жил, доходили слухи о происходившем внизу, но я не очень в них верил, пока однажды не увидел, как целый курсантский взвод, окружив кольцом своих сержантов, гоняет их по кругу. Должен признаться, жуткое было зрелище.

Ума не приложу, что будет твориться в нашей армии, когда срок службы сократится до одного года. Как бы в положении того взвода не оказались все Вооруженные Силы.

* * *

Итак, прежде чем начинать борьбу с дедовщиной, нужно усвоить, что противоположная крайность под условным названием «сугубо уставные отношения» может привести к последствиям не менее тяжким, чем «неуставные». Коль скоро мы не можем полагаться на то, что строгое соблюдение уставов наладит порядок в армии, остается рассчитывать на человеческий фактор. При этом надежды на офицеров как не было, так и нет, о прапорщиках лучше не вспоминать, свое отношение к сержантам-контрактникам мы уже высказали, о военной полиции поговорили. На кого же рассчитывать? Прежде чем ответить на этот вопрос, мне придется сделать еще одно отступление.

Весной 1972 года в Смитсоновском институте в Вашингтоне разорвалась идеологическая бомба колоссальной разрушительной силы — научной общественности был представлен доклад американского математика Денниса Медоуза под названием «Пределы роста». Это был первый из серии докладов Римскому клубу. Вскоре он был опубликован, и по миру кругами разошлась взрывная волна от него. Человечество вступило в новую эпоху международных отношений — эпоху глобализации.

Предыстория вопроса такова. В 1968 году технический директор заводов «Фиат» в Латинской Америке Аурелио Печчеи прервал свою карьеру менеджера, чтобы заняться проблемами мироустройства. Объединив вокруг себя извест­ных финансистов и предпринимателей, число которых вскоре достигло ста человек, Печчеи создает Римский клуб. Эта организация на протяжении ряда лет финансировала научные исследования, заказывая их крупнейшим ученым современности, специалистам в самых различных областях знаний. Уже после третьего доклада стала вырисовываться концепция деятельности Римского клуба (его еще называют Невидимым колледжем) — формирование общественного мнения в пользу идеи создания мирового правительства, то есть глобализации. Правда, идея эта клубом не декларировалась, но уже сама последовательность докладов, явно продуманная изначально, указывает на это. Первый доклад вызвал на Западе шок, едва ли не панику. Это был научно обоснованный прогноз Апокалипсиса с указанием ориентировочной даты. Когда человека поражает страх вероятной гибели, он задается единственным вопросом — что делать? Ответу на него был посвящен второй доклад Римскому клубу, который, подтвердив достоверность данных первого, указал принцип решения проблемы. Все последующие доклады разрабатывали этот принцип.