Армия Акана

– Место службы, звание?

– Сначала Степной, затем Северный форт.

– Хм… Северный? – Хозяин встал, подошел к решетке. – Кто командовал там?

– Вплоть до упразднения, капитан Брэтэ… пусть не отвергнут его небеса.

– Спился… – с сожалением вздохнул хозяин, достал ключ и, открыв дверь-решетку, сказал: – Проходи.

– Нет, – Кинт подобрал свои пожитки и прошел за дверь, которую за ним снова закрыл хозяин, – он погиб, как герой погиб, сначала сдерживая натиск северян, а потом, будучи смертельно раненным, прикрывал отход остатков отряда.

– Ты был с ним?

– Да.

Отставной жандарм еще раз оценивающе посмотрел на Кинта, опять вздохнул и, сняв с одного из дюжины крючков на стене длинный ключ, протянул его Кинту со словами:

– Два дня бесплатно, только за парную отдельно заплатишь кест серебром, а потом десять кестов в неделю, и на заднем дворе конюшня, распоряжусь, обиходят, накормят, за это кест в сутки. Стряпни у меня никакой нет, только комнаты, но кабачок тут через дорогу… поднимайся, второй этаж, вторая дверь направо. Звать как?

– Кинт, Кинт Акан.

– Еще и из сиротской школы… Можешь называть меня Тэбб, Белый Тэбб, все так меня зовут.

– Спасибо, – Кинт взял ключ, – я на пару дней, не больше, помоюсь, отосплюсь с дороги и поеду дальше.

С определенной периодичностью Кинт кричал в сторону низкой и узкой двери парной «Поддай!», мальчишка из прислуги на несколько секунд поворачивал вентиль на трубе от медного бака, и в парную врывалась струя пара, ударяясь в потолок, а затем распространяясь по небольшому помещению с низким потолком. Кинт лежал на самой верхней из трех полок, наслаждаясь ощущением того, как прогревается все тело, будто замещая теплом холод, холод не покидающего чувства вины. Вины за потерянных бойцов, вины перед Григо за то, что отправил Сэт в обманчиво спокойный Латинг, из которого ей пришлось уйти и пропасть где-то на юге терратоса. Вдыхая носом колючий пар, закрыв глаза, Кинт лежал и молил небеса о том, чтобы с Сэт все было в порядке, но слова необычного кочевника из ночлежки в старом посту не выходили из головы: «Их не много, но некоторые из них мертвы».

– Дьявол! Что он имел в виду? – Кинт переполз на нижнюю лавку, не в силах терпеть жар, и сел на нее. – И что еще за голод крови? Нет, бред какой-то! Насобирают трав дурманящих, напьются настоев из них, а потом несут не понять что!

– Вы что-то сказали, господин Кинт? – в парную заглянул парнишка с кучерявыми и черными, как уголь, волосами.

– Все, говорю, хватит с меня, уже голова кружится.

– Ого! Как же вас… – парень уставился на многочисленные шрамы и следы стараний армейских лекарей.

– Доставалось… ну, что там, воду приготовил?

– Да, господин Кинт.

– Какой я тебе господин! Заладил… – Кинт, отстранив парнишку от двери, вышел из парной, пройдя по узкому коридорчику, встал в каменную чашу, над которой из потолка торчала широкая медная труба. – Давай воду!

Парнишка подошел к стене и дернул за свисавший с потолка шнур, наверху что-то звякнуло, и на Кинта за несколько секунд вылилось не менее пяти ведер воды.

Кинт стоял у кабачка, что напротив гостиницы Белого Тэбба, и, придерживая шляпу рукой, рассматривал вывеску над его входом.

– Нравится? – спросил крепкого сложения мужчина с армейской выправкой, немногим старше Кинта, он только подъехал и, оставив лошадь у коновязи, тоже рассматривал вывеску. На длинном горизонтальном штоке, удерживаемое двумя цепями, висело скорее произведение искусства, нежели обыкновенная вывеска – кованая узорная рама в виде вьюна вокруг двух длинных палашей и двух штыков, образующих прямоугольник, а внутри из тонких медных полос изображение головы волка.

– Очень красиво, – медленно проговорил Кинт, поражаясь не столько изяществу, сколько схожести этой вывески с той, что висела над входом в винный погребок в Теке, только та была нарисована… нарисована Сэт.

– В Пинаре, что на юге, есть отличные кузнечные мастерские, это Хромого Бенье работа.

– Наверное, очень искусный кузнец?

– Не без того, но у него вроде какая-то молодая женщина была в помощницах, она рисует, а Бенье изготавливает из железа, проволоки или медных пластин. Из меди лучше, если начистить, вон как на солнце сверкает!

– Сверкает… – Кинт застыл как вкопанный.

– Да ты проходи, поужинать? – Собеседник осмотрел Кинта с ног до головы и добавил: – Отставка по ранению?

– Угу…

– Пошли, у меня для нашего брата-жандарма скидки.