Армия воров

«Слава богу!» — едва не вырвалось у Матвея. Он даже думать не хотел о том, чем мог закончиться просмотр Мартой записи его любовных похождений. Однако она тут же вновь испортила ему настроение:

— Конечно, бандиты могли все записать…

— Я могу увидеть это помещение? — спросил Матвей.

— А у тебя есть компьютер?

Матвей перевел взгляд на Тумаркина:

— Да.

— Диктуй «почту»…

* * *

Свояк выключил телевизор и бросил пульт на кровать:

— Все, спекся наш Кораблев!

— Откуда знаешь? — увлеченно стуча ложкой по дну банки с кабачковой икрой, спросил Таран.

— По телевизору сказали, — пробубнил с набитым ртом Крым.

Сам того не ожидая, Свояк залепил ему ладонью по затылку. Изо рта Крыма на стол вылетели остатки пережеванной картошки и тушенки.

— Слышишь, ты, шутник, над девочкой своей так будешь подтрунивать, — брезгливо поморщился Свояк.

— Я чего, я так, — пунцовый от напряжения, просипел Крым, разрывая на груди футболку.

Свояк плюхнулся на стул и задумался. На душе было так тоскливо, что хотелось закричать во всю глотку. Это состояние навалилось, когда он оказался за воротами санатория. Остро осознав, что совершил непоправимое и Татьяну уже не вернуть, он вдруг ощутил лютую ненависть к людям, ради которых лишал жизни других людей. До самого дома в каждой светловолосой женщине, встречающейся на его пути, он вдруг начинал видеть Ладу или Жанну. С трудом добравшись до дому, Свояк плюхнулся на диван перед телевизором и просидел так до самого вечера, не воспринимая то, что видит.

— Свояк, — осторожно позвал Таран.

— Чего тебе? — заранее зная, что хочет сказать помощник, не глядя, буркнул он.

— Ты сказал…

— Знаю, — прорычал он и посмотрел на часы.

Пора было идти к Тумаркину. Накануне ночью Таран с Крымом уже побывали там и осмотрелись. Решено было вскрывать ночью двери отмычкой. На тот случай, если у Тумаркина цепочка, заранее приобрели ножницы по металлу, на ручки которых Крым приладил трубки для увеличения рычага. То, что Тумаркин прячется дома, никто не сомневался. Это успела разузнать отправленная на тот свет Татьяна. Под видом отдыхающей, которой что-то не понравилось, она пыталась найти заместителя начальника санатория. Двери ей никто не открыл, а вот соседи сказали, что Тумаркин дома.

Ближе к полуночи, Крым заглушил машину на проселке, в том самом месте, где накануне Свояк давал последние наставления Татьяне.

— Ты что, нарочно здесь остановился? — словно почувствовав настроение босса, заерзал на сиденье Таран.

— А чего ты боишься? — Крым щелкнул выключателем фонарей. Свояку вдруг показалось, что из подступившей к машине темноты на него смотрят десятки мертвых глаз. Он поежился.

— Выходим.

— Все пойдем? — спросил Таран.

— А ты хочешь остаться? — вновь вскипел Стасов.

— Почему именно я? — стушевался Таран.

— Мне сам бог велел идти, — зло сказал Свояк. — А лучше и быстрее Крыма никто замки не вскрывает, так что можешь остаться.

— Да я просто спросил, — виновато произнес Таран. — Пойду я, пойду! И чего ты сегодня такой дерганый?

— Какой есть! — зло ответил Свояк.

— А что, если этого козла дома нет, а соседка что-то напутала? — вновь стал осторожничать Крым.

— Они здесь все друг друга знают, поэтому исключено, — возразил Свояк. — Вперед!

Дойдя до городка, встали и некоторое время изучали обстановку. Людей на улице не было, а свет горел лишь в нескольких окнах.

— Ну что, с богом? — выдохнул Свояк и двинулся первым.

Они бесшумно прошли через двор, где между вековыми соснами стояли качели, песочница и домик. Однако когда до подъезда оставались считаные шаги, раздался шум и из подвала показался силуэт мужчины. Дождавшись, когда человек уйдет, двинулись дальше. Оказавшись в подъезде, немного постояли, привыкая к темноте и обстановке. На лестнице было темно. Свет горел где-то на самой верхней площадке. Осторожно поднявшись на этаж, прислушались. Из-за дверей напротив доносились пьяные голоса.

— Давай, — Свояк легонько толкнул в бок Крыма.

Тот опустился на корточки:

— Посветите.

Таран включил фонарик. Рассеянное пятно бледного света выхватило из темноты замочную скважину и часть лица Крыма. Фонарь предназначался для военных. Им можно было осветить небольшую часть карты, часы, рану, чтобы обработать. Не более. Крым быстро перебрал отмычки, надетые на кольцо, и сделал знак рукой, означающий «выключай».

Все вновь утонуло в темноте. Лишь чуть ниже можно было различить оконный проем лестничной клетки. Раздался едва слышный металлический щелчок:

— Есть! — облегченно выдохнул Крым.

Свояк поморщился. Он не любил, когда вслух, пусть шепотом, кто-то комментирует свои действия. В такое время суток обязательно найдется страдающая бессонницей старушка, у которой вместе с шизофренией обостряется и слух.