Армия жизни

Знакомьтесь: Михаил Остафьев. Это имя вам ничего не говорит? Совершенно верно. Популярности Миша никогда не искал. Но, думаю, после того, как я представил его, кто-то вспомнит: как же, какже… Встречались.

Род занятий? Как бы попонятнее сказать… Мошенник? Одурачиватель людей, голодных до дефицита? Спекулянт? Герой «толкучек»? Их жертва? Ладно. До поры до времени оставим этот вопрос открытым.

Когда мы познакомились, Михаилу исполнилось 19 лет, он закончил вечернюю школу. Работал лаборантом в одном из научно-исследовательских институтов.

Если считать, что глаза перископ души, то, посмотрев в глаза Михаила, можно догадаться, что на душе у него неспокойно. Хотя сам он это отрицает. Но об этом позже.

Мы встретились не случайно, а намеренно. По крайней мере, я уже был о нем наслышан и к встрече этой стремился. Проговорили мы несколько часов. Отвечал он на мои вопросы предельно искренне — вы сможете убедиться в этом.

Михаил знал, что именно интересовало меня в его биографии, о каких именно нервных точках нашей жизни пойдет беседа.

— Как я понял, вас интересует система нашего производства?

— Да, — кивнул я.

— Покупали майки за 3 рубля, ставили трафарет западногерманской фирмы, заклеивали в целлофановые пакеты и продавали за 10–15 рублей. Размер ходовой — 46.

— Миша, не так быстро и подробнее. Сколько вас? Кто покупал? Сколько продали?

— Нас двое. Художник ставит трафареты, я сбываю продукцию. Чаще всего — у комиссионных магазинов. Изготовили и продали сто маек. Стоишь спокойно, подходят всякие люди, тихо спрашивают: «Что есть?» Отвечаешь. Кто скажет: «Дорого…» — не торгуешься. Кинешь ему: «Поищи дешевле». А где он поищет? Чаще всего покупали взрослые, но ясно для кого — для детей. Потом…

— Миша, меня очень интересует, с чего это началось. Не каждый твой ровесник сможет выйти к комиссионному магазину?.. Что-то должно измениться в самом человеке перед тем, как шагнуть в толпу у комиссионного?

— Хорошо. Впоследствии я попытаюсь ответить на этот вопрос. Но пока давайте я вам расскажу, что было потом. Мы стали производить сумки с трафаретом «Мальборо» — мой компаньон перерисовывал с пачки сигарет. Покупали бортовку — это такая ткань по 1 рублю 25 копеек за метр. Из каждого метра выходило по две сумки. Шила знакомая девочка со швейной фабрики — так, за коробку конфет…

— Кстати, как же распределялись ваши доходы?

— Половина на половину. Художнику за трафаретки, мне — за сбыт. Ну, так вот: ставили «фирму», делали ручку — витая веревка, и — к «комку», то есть к комиссионному. Толкал по 15 рублей за штуку. Спрос был очень большой, на этот раз покупали сами ребята. Правда, и взрослые тоже. Одна женщина чуть не упала (по ее словам) от разрыва сердца, когда увидела «фирменную» сумку. Очень весело…

— Миша, неужели так никто и не понял, в каких «государствах» произведен ваш товар?

— Ну нет, почему же. Однажды я сдавал сумки в комиссионный — там у меня знакомый продавец. Подошел его напарник, увидел товар и сказал: «А… Сам делал…»

— И побежал звать милиционера? — спросил я.

Миша рассмеялся: «Кто не рискует, тот не обедает с пивом».

И тогда я спросил:

— Но, по крайней мере, вы выпускали качественную продукцию?

— Конечно. Мы попробовали разные краски, чтобы сделать трафарет. Сначала масляную. Видим — плохо получается, от краски неприятный запах. Пришлось побегать, посоветоваться с художниками. Наконец, достали типографские краски. За бутылку водки…

— Но все-таки, с чего ты начал?

— Идея родилась, когда ходил по нашим магазинам. Подумал, что можно делать лучше, качественнее. Не обижать, одним словом, покупателя…

— Миша, я не об этом. По магазинам ходил не один ты, а множество людей, в том числе и молодых. Твоя идея — надеюсь, ты согласишься со мной — пришла в голову далеко не каждому.

— Но одному, что ли, мне?

— Подожди. Пока вопрос о тебе. Ведь не с детства же ты мечтал заниматься сомнительным бизнесом, на который, как ты сказал, у тебя уходит колоссальное количество времени — примерно три-четыре вечера в неделю?

— В детстве я мечтал быть путешественником и даже летчиком. Моя девушка, которая была… Ну, это совсем другой кусок моей жизни, не для печати… Так вот, она мне твердила, чтобы я все это бросил и шел на завод. Будешь, говорит, и без того много зарабатывать. Я терпел, терпел и ушел от нее…

— Миша, по каким кривым плыла твоя мечта от путешественника и летчика до комиссионной пристани? Повлияли ли на твой выбор какие-либо события в твоей семье? Какие-либо разговоры? Впечатления? Встречи?

— В семье? Нет. В моем роду одни офицеры. Отец поражается: «Откуда ты у нас такой?»

— Он знает о твоих торговых операциях?

— Может, догадывается, но о масштабах не подозревает. Нет, семья здесь ни при чем. Бедность там, лишения — это все не про меня. Дом с мебелью и машиной. Но видел и очень много людей, которые живут лучше. Со свободными деньгами.

— Можно сказать, что ты всего этого и хочешь добиться более быстрым путем?