Армский клон

Натали решила вести дневник. Случившееся так напугало и поразило её, что советоваться с кем-либо Она просто не решалась, а говорить об этом хотелось. И вот уже Друг-компьютер выслушивает откровения самой таинственной Студентки-выпускницы Подземного института знаменитого города Арм.

— Знаешь, Дневник, перед пансионатом, в котором я остановилась, стоит памятник Горькому. Это огромная фигура писателя, сделанная, видимо, из гранита и покрытая золотистой краской Он такой высокий, что, когда я подошла, намереваясь сесть на скамеечку рядом и положить книги на стол, выяснилось, что моя голова оказалась чуть выше его пояса. Ну, и нормально, подумала я, так и должно быть, Горький точно издалека, из своего давно прошедшего века, надзирает за нашей жизнью и предостерегает неразумных от ошибок…

Прошло несколько дней, я выходила на прогулку постоянно, мазнув взглядом по огромному памятнику, шла в ближайший лес, общалась с ноыми знакомыми и вообще не обращала особого внимания на золотистое сооружение возле входа в пансионат. И вдруг сегодня меня кто-то будто подтолкнул к великому писателю. Я подняла глаза и ахнула: Он не просто глядел на меня, но чуть-чуть улыбался в усы и — главное! — двигался мне навстречу. Очень медленно, но двигался! Я бросила взгляд на гуляющих — никто не смотрел в мою сторону. Мне стало страшно, и в то же время ощущение защищённости охватило, будто родной отец приехал на побывку из своей бесконечной командировки на стрельбища… И я шагнула к нему, представоляешь, Дневник?! В тот же миг волна блаженства окатила меня с ног до головы, всё встало на свои места, фигура Горького по-прежнему была слегка повёрнута к востоку, и к ней уже устремлялась стайка девчушек из местной школы. Они что-то щебетали по поводу его роста и золотистой кожи, а я с ужасом думала, что схожу с ума. Что с этим делать, Дневник?!

Не успела Натали дописать строчку, Кто-то, точно губкой, стёр из её памяти напугавшее девушку происшествие, Она закрыла глаза и провалилась в беспамятство. Через час, очнувшись, Натали и думать не думала о случившемся…

Глава 5.

— Ура! Они нашлись! Олимпия, я своими ушами слышала Шендеровича! Ура! Мы победили! Олимпия, проснись, милая! Они нашлись! И Макаревич пел про тех, кто не струсил! И твой нелюбимый голубой со своей напарницей такое выдавали! А потом сказали, что это запись калоши где-то 2004 или пятого года! Ура! Мы победили!

Даша прыгала на постели совсем, как некогда Олимпия, а подружка, еле-еле раскрыв глаза, изумлённо взирала на скачущую.

Она снова ощущала редчайшее изумление: никогда ничего подобного с ней не происходило. Надо сказать, соседи вообще нередко Её изумляли: то не откроют дверь, хотя, как слышно через стенку, явно были дома, то подглядывают в глазок, а Она засекает их в самый критический момент, то ругают малышей за то, что они общаются с ней, потомственным педагогом, за которым хвостиком ходят всю жизнь не только малыши, но и вполне взрослые дяди-тёти из 10–11 классов…

На этот раз Женщина обнаружила возле своих дверей какие-то лохмотья и тут же вспомнила, что подобный хлам вдруг время от времени вылезал из-под дивана, хотя за два месяца никак не могло его так много скопиться — кроме неё никто не спал в этой квартире, а уж Она вовсе не бьётся усердно на своём лежбище — давно прошли те пылкие времена….

А ещё Госпожа вдруг осознала: давно уже никто к ней не приходит…Ну, да, домофон не работает, Люди думают, что Она на работе…Так почему же Хозяйка не платит за квартиру, за услуги по подъезду, за газ и электричество? Внешне Та производит вполне приятное впечатление — правда, до тех пор, пока разговор не касается лично её интересов.

Даша шла в банк. Он, казалось, был расположен совсем рядом: пять — десять минут ходьбы. Но весь микрорайон заливали такие лужи, что в кроссовках перейти их было просто невозможно, а на руках переносить девушку почему-то никто не спешил, хотя она была необычайно хороша и знала это, потому в Подземном институте никогда не отказывалась от подобной чести, тем более, что там это считалось вполне приемлемым способом ухаживания или просто знаком уважения, внимания.

В этот раз через дорогу, где ходят машины, Даше удалось перебраться прыжками и затяжными " сбрасываниями" собственного тела в обнаруженные более-менее неглубокие ямки и сравнительно чистые пятачки асфальта. Устав от борьбы с половодьем, Страдалица решила обратиться к двум Дамам, оживленно болтающим по дороге домой с работы, судя по времени — было около шести часов вечера.

— Скажите, пожалуйста, кому жаловаться на это море разливанное? — обратилась она к идущим навстречу, — по-моему, вы всё знаете!