Армский клон

Он никак не мог сообразить: почему Она перестала писать? Перебирал в уме различные варианты — в силу своей направленности, конечно. Надоело? Заболела? Не дай Бог, умерла? Всё-таки возраст, хотя, разумеется, Она всегда была не такая, как другие…Толь уж и не помнил, на что Она смогла бы обидеться, а на что — нет. Ещё бы, столько лет прошло!

Всё чаще вспоминалось ей то странное стечение обстоятельств, когда в вестибюле мэрии Она разговаривала с особой, явно не одобряющей её поведения. Речь тогда шла о работе Совета ветеранов — в предверии 9 Мая. Об открытии пансионата "Агния", что уже полгода функционировал в глубинке Армского края — в "её" квартире, как известно. И когда речь зашла об имени посетительницы, подобревшая её собеседница воскликнула:

— Так Вы госпожа Эль!

— Почему? — удивилась та.

— Очень просто! Вы же сказали, с детства Вас звали Лялей, вот — по первой букве!

— Действительно, во всех языках она же мягкая, эта "Л"!

Так родилось её новое имя, которое было никому абсолютно не известно, что делало его ещё более привлекательным.

Этот мужчина давно уже вызывал всеобщее внимание, споры о нём не умолкали в районах, где проходили Практику студенты Подземного института, и все, с мала до велика, сходились в одном: никого, более странного, они ещё не встречали.

Звали его тоже довольно необычно — Тициан. Все аналогии Он отметал немедленно, едва кто-либо пробовал спросить о предках или истории его имени. На вид ему было лет сорок, но кто же в наше время поддаётся впечатлениям извне! Странен Он был во всём: никто не мог назвать себя его другом, в то же время Он был дружен со всеми; никогда и никто не видел его с девушкой, однако любая могла подойти к нему. Услышать весёлый разгговор, подружиться. — только вот на этом всё и кончалось…Никто не знал, где Он был раньше, чем занимался и вообще — чем жил? Спросить было много желающих, но Тициан как-то очень умело уводил разговор в сторону, и никому не удавалось его остановить…

Ночь перед клонированием Мать и Сын сидели в камере предварительного исследования. О чём только не говорили в эти последние часы! Было жутко: что ждёт их? Останутся ли прежние тёплые отношения между ними? Сохранится ли та редкая, дорогая сердцу каждого связующая нить между любящими сердцами? Будут ли они по-прежнему абсолютно во всём откровенны друг с другом? Не ляжет ли между ними какая-то разделяюшая пропасть непонимания, несогласия, враждебности? Бог весть!

Матери хотелось рассказать Сыну всю свою жизнь, ему же непременно надо было задать вопросы, которые никогда ещё не звучали в их откровениях… А время между тем летело с невероятной скоростью. Близился рассвет.

Толь всё чаще ловил себя на мысли, что живёт Он неправильно. Нельзя сказать, что это было результатом каких-то обстоятельств. Просто пришло время, и Он стал задумываться.

Вот взять отношения с родственниками. Как-то позабылось, что ни мать, ни отец совсем не помогали им в то время, когда более всего нужна была поддержка, хотя бы на словах, какого-то близкого лица. У них с Наташей долго не было детей, денег не имелось совсем, и как они жили — теперь, в настоящее время, оставалось только гадать…

Прошли годы, у него два взрослых сына, они занимаются музыкой…Уже тридцать лет живут они с Наташей, и Он писал как-то кому-то, уж не помнит, кому, что без семьи себя не представляет… Это сейчас не представляет — не сегодня завтра косая придёт, годы уже зашкаливают за среднеарифметический процент!

А по молодости что было! Ездил по стране — вроде бы в поисках работы, а уж подружки имелись в каждом городе…Да и как иначе! Ведь официально Он не имел права мотаться по городам и весям. Куда же с вокзала ночью пойдёшь? В гостиницу — дорого, да и паспорт не позволял — без направления и брони, заказанной на "родном заводе", в гостиницу лучше не соваться. Себе дороже станется.

И сколько Он исколесил дорог! Как-то даже сделал крюк в Пермь — когда-то там жила его любимая учительница. Вдруг бы Она оказалась женщиной со связями! Но увы, её вообше в городе не было.

Именно тогда впервые его кольнула мысль о собственной несложившейся судьбе. И вот теперь только начал Он понимать, что не просто так что-то мучает его, держит на коротком поводке, тянет вспомнить себя в пятнадцать лет… Дикость какая! Полвека назад!

Да мало ли, что там было! Сейчас-то Он остепенился, вон фотографии с внучкой на руках. Какая любовь к девочке вдруг обнаружилась… А ведь права учительница, внешне ни капельки не осталось от того романтического юноши, что примчался в родной город с юга! Впрочем, какая теперь разница, что заставило дёрнуть его с тренировок, может, просто надоело рано утром вставать — кто сейчас знает…

Глава 2.

Госпожа Эль была счастлива. Дикая жара позади, болезни, хандра, одиночество — всё позади. Она вышла из парикмахерской, вздохнула свободно и весело. Сегодня Она наконец съездит на Бахаревку, говорят, там скрыто нечто необыкновенное!