Арника. Путь к счастью

Принеся сумку и маленький рюкзачок Яны, я начала доставать всё, что там лежало.

— Вот это гореть плохо, конечно, будет, — нахмурилась травница, вертя в руках старенький кнопочный телефон. — Ладно, это мы закопаем.

Нехитрый скраб, который я успела захватить из прошлого дома, летел в печь. Только сейчас, глядя на то, как огонь пожирает очередную память, я осознала, что свободна.

— Мама, а Кузя?

Я обернулась на расстроенный шёпот дочери. Яна прижимала к груди мягкого зайца, единственную игрушку, с которой дочь не расставалась целый год.

— Маленькая, твой зайчик слишком не похож на игрушки, с которыми играют здесь, — я присела перед дочерью и заглянула в глаза. — Мы не можем его оставить.

Яна всхлипнула и крепко прижала зайца. Прикрыла глаза, постояла так пару минут, а потом, отвернувшись, швырнула игрушку в огонь. Не дожидаясь, пока та сгорят, Яна бросилась в комнату.

— Ничего, — вздохнула травница. — Переживёт. Маленькая ещё, не понимает, что значит серьёзная опасность.

Я не ответила. Просто стояла и смотрела на фотографии, которые держала в руках. Ярослав и я, наша свадьба. Такие счастливые. На второй фотографии с нами уже была дочь. Янке годик. Я держу малышку на руках, а Ярослав обнимает нас.

— Не жалей ни о чём. Не могла ты его исправить, — тихо сказала женщина, положа мне руку на плечо, поддерживая.

— Я не жалею. Даже фотографии эти взяла, чтобы помнить, чем может обернуться счастье и любовь.

— А вот это ты зря, — травница нахмурилась. — Нельзя ставить на себе крест и бегать всю жизнь от мужиков. Не все такие, как твой муж.

— Ты была счастлива замужем? — спросила я, кидая фотографии в огонь.

— Была, — усмехнулась женщина. — И обряд был по любви, и жили мы в уважении. Потом, конечно, любовь растерялась со временем, но вот уважение осталось. И тебе того же желаю. Не иди в храм ради защиты или просто чтобы было. Иди с тем, кого любишь. Но и мозги не теряй, себя уважай.

— Не хочу я больше замуж, — отмахнулась я. — Дочь есть и ладно.

— А вот хоронить себя не надо. Ты — девка молодая. Да и пожалей Валенсию, она желает тебе счастья, а не чтобы ты всю жизнь прожила здесь, со старой бабкой, в окружении вечно болеющих людей.

Я промолчала. Спорить и настаивать не хотелось, всё же не дура, понимаю, что она желает лучшего. Только мнения я своего не поменяю.

Когда догорели остатки, мама закрыла печь и села за стол.

— Ну что же, добро пожаловать к нам, — усмехнулась она. — Садись и слушай. Ты — Арника, двадцать пять лет. Жила в Лафе, южный городок Рента. Влюбилась, собиралась замуж, но жених погиб. А ты потом поняла, что беременна. Ходить слухи всё равно будут, но всё же так проще, чем сказать, что ты не знаешь, от кого дочь. К матери приехала помогать по хозяйству, потому что я попросила. Стара стала, подмога нужна. Что ещё надо?

Травница задумалась, а затем встала из-за стола и направилась к себе. Спустя минуту вышла, неся книгу.

— Ну-ка, прочти, что здесь написано.

Я заглянула в книгу и обомлела. Ни одной знакомой буквы…

— Не можешь, верно? — хмыкнула мама. — Что же, будешь учиться. Язык ты понимаешь, что уже хорошо, буквы и цифры выучишь. Считать умеешь. Кстати, учиться будешь с дочерью. Писать придётся на коре, нет монет, чтобы бумагу покупать. Но это вечером. Сейчас надо кур накормить, да за травами сходить. Зима скоро, запасы делать надо. Так что, я пока покормлю, а ты иди, Яне скажи, что гулять пойдём. Выйдем через заднюю калитку, там как раз лес начинается. Не надо тебе пока в деревню, потом сходим.

Травница ушла, а я встала из-за стола и замерла. Как мы пойдём, если обуви нет никакой? Кроссовки свои надевать нельзя, тогда как? Решив отложить этот вопрос до возвращения мамы, я пошла к дочери.

Я присела перед дочерью и ласково потрепала по голове. Яночка сидела на кровати, поджав ноги под себя и хлюпала носом.

— Милая, всё скоро наладится, обещаю, — шепнула я.

Только вот детям же всё равно. Малышам сложно понять причинно-следственные связи, а собственное Я намного важнее каких-то правил. И это неплохо, нет. Так задумала сама природа.

— Идём. Бабушка покажет нам лес и будет учить собирать травы.

— Какие травы? — Яна с интересом посмотрела на меня, утирая слёзы рукавом.

— Которые лечат людей.

— А как же таблеточки и сироп? — нахмурилась дочь.

— Здесь нет такого, милая, — я вздохнула и присела рядом. — Здесь много нет, что нам так привычно было.

— Мы в другом мире? — тихо спросил ребёнок. — Я такое видела в мультике.

— Ты угадала. Но те, кто живёт здесь, не знают о таких, как мы, — серьёзно сказала я. — А когда человек чего-то не знает, то он этого начинает пугаться.

— Нам опять надо прятаться? — грустно спросила Яна. — И у меня не будет друзей?

— Нет, прятаться нам больше не надо, но и говорить кто мы и откуда никому нельзя, хорошо? Помнишь, мы уже с тобой так делали?

— Помню, — Яна кивнула. — Чтобы нас папа не нашёл.

— Вот и прекрасно. Тогда идём, бабушка Веся нам всё расскажет.

— В туфельках? Они теперь останутся у меня? — спросила дочь, а я перевела взгляд на пол, где стояла наша обувь, и нахмурилась.