Арнольд

К июлю 1977 года успех Арнольда постепенно пошел на закат. Пришло время вернуться к частной жизни. Барбара Аутленд, первая любовь Арнольда, заняла ту часть его души, которая искала материнской любви. Его следующая избранница, Сью Мори, напротив, будила другие инстинкты, удовлетворяла ту сторону характера Арнольда, которой требовался праздник, драма и, конечно, море секса. Теперь, через двенадцать лет после этих событий, Сью красит волосы в рыжий цвет. Она вышла замуж, родила дочь и откровенно рассказывает о прошлом. Мори по-прежнему привлекательна с ее васильковыми глазами и точеной фигурой. Они встретились на пляже в Венис (штат Калифорния), в июле 1977 года. Сью была тогда блондинкой с атлетическим строением тела. В свои 25 лет она обожала роликовые коньки. Это была, по ее словам, «страсть с первого взгляда». Вместе с подружкой Сью смотрела «Качая железо» и мгновенно узнала Арнольда. Специально для него подруги устроили показательное выступление на роликовых коньках, а затем начали отчаянно флиртовать, стараясь привлечь его внимание. С Арнольдом была группа парней. Но на Сью он обратил внимание, хотя и поглядывал на других симпатичных девушек, расположившихся на пляже. В конце концов, Сью задиристо воскликнула: «Арнольд, да ты настоящий потаскун». Он на мгновение опешил, но быстро нашелся: «Я не потаскун, ведь потаскуны — проститутки». «Проститутка продает тело за деньги, а потаскун — это совсем другое», — ответствовала Сью. Решив воспользоваться открывшейся возможностью, Арнольд предложил: «Думаю, нам надо поехать ко мне домой. У меня есть словарь, и мы посмотрим, что это слово означает». Сью отказалась, быстро съездила на роликовых коньках в книжный магазин, взяла словарь и уточнила значение слов. Вернувшись, она проинформировала Арнольда, что была права. Арнольд восхитился, спросил ее телефон и записал в маленькую книжечку. Она заметила, что рядом с ее именем он написал «роликовые коньки». В разгар их интимных отношений он снова показал ей эту записную книжку. Рядом с каждым именем и номером телефона была заметка типа «большая грудь» или «черные волосы», чтобы потом случайно не перепутать одну женщину с другой. В следующий раз они встретились через четыре или пять дней. Арнольд повел Сью в ресторан «Йестерди» в Вествуде. Впоследствии она обнаружила, что в ресторане работала официантка — последнее увлечение Арнольда. Таков был обычный прием Шварценеггера — ухаживать за новой подружкой на глазах у предыдущей. И Сью испытала это на себе. «Наши отношения были заполнены всепоглощающей страстью», — рассказывает Сью, признаваясь, что Арнольд оказался потрясающим любовником, умеющим попеременно быть и жестоким, и нежным. Сью окунулась в эту связь с головой. Дочь адвоката из Беверли-Хиллз, она не была классической американской девушкой, как Барбара, но зато оказалась более страстной и менее покорной. Арнольд, однако, быстро привел ее в чувство. В дни их знакомства Сью работала в салоне «Уидал Сассун». Арнольд сказал ей, что ему нужна женщина, которая вся посвятит себя его карьере и не станет заниматься собственными делами. Он нашел ей место в «Палм Салон» в Венис, расположенном рядом со спортзалом Голда, в котором Арнольд тренировался. Физически крепкая, Сью много тренировалась, занималась бегом и продолжала кататься на роликовых коньках. Она любила танцевать — тем более что во время танцев Арнольд становился мягким и добрым ребенком. Их отношения складывались спокойно, доставляя радость и счастье. Ничего не зная о семейном воспитании Арнольда и о политических взглядах его отца, Сью однажды упомянула, что она наполовину еврейка: мать приняла веру ее отца. Реакция Арнольда была мгновенной — он заявил, что сам почетный еврей. Через несколько дней после знакомства с Арнольдом Сью поселилась в его квартире на Девятнадцатой улице. Она решила, однако, не оставлять и собственной квартиры, поскольку знала, что Арнольд вскоре уедет в рекламное турне. Перед отъездом он изложил Сью характер их будущих отношений. Как вспоминает Мори, договоренность состояла в следующем: «Когда он живет в городе, то будет верен мне, и я стану жить у него дома. Мы будем верны друг другу и тогда, когда переберемся в Лос-Анджелес. Ни я, ни он не должны искать приключений на стороне. Но когда Арнольд в отъезде, оба мы вправе делать все, что угодно, и встречаться с кем захочется». На первый взгляд Сью казалась собранной и уверенной в себе. Но, оглядываясь в прошлое, она считает, что Арнольд с его способностью улавливать внутреннее состояние своих близких, а особенно их слабости и уязвимые места, разглядел под внешним непреклонным фасадом ее подлинный характер. Он понял, что на деле она чувствовала себя беззащитной, подавленной его мощью. Арнольд тут же воспользовался этим, правильно рассудив, что Сью согласится на предложение о свободном характере их отношений. В конечном счете, Арнольду даже удалось убедить Сью, что и договоренность-то с ним произошла по ее инициативе. Прежде чем уехать в турне, Арнольд попросил Сью выполнить еще одно условие. Пока он в отъезде, сказал Арнольд, она может встречаться с кем угодно, но только не с культуристами. Сью, которой не хотелось вообще ни с кем встречаться, кроме Арнольда, согласилась. Однако, как она это говорила, «в порядке самоутверждения» встречалась с другими мужчинами. Для Арнольда это было пыткой. «Его глубоко уязвляло, — рассказывала Сью, — что стоит ему уехать, как кто-то занимает его место. Он сказал мне: „Все женщины, с которыми я встречаюсь, напоминают мне о тебе, они даже похоже выглядят, у них такой же тип фигуры. Но мужчины, с которыми встречаешься ты, не могут походить на меня“. Я подтвердила, что такое действительно невозможно». Самым трудным для Сью был первый шаг. Однако вскоре они с Арнольдом брали читать друг у друга дневники, обсуждали детали прошлых встреч и увлечений, партнеров по сексу, вспоминали даже свои ощущения при посторонних связях. Сью призналась как-то: «Это было частью наших отношений, это нас возбуждало. Он что-то рассказывает мне, потом я что-то рассказываю ему. Но когда открывала себя я, он становился просто бешеным». Они не скрывали ничего, общаясь друг с другом. Поэтому Арнольд не чувствовал за собой вины, когда вернулся с теннисного турнира имени Роберта Кеннеди, который проходил в Форест-Хилле 28 августа. Он привез с собой плакат и повесил его на стену в их спальне, а заодно рассказал Сью, что на турнире встретил племянницу Джона Кеннеди — Марию Шрайвер.