Аромагия. Книга 2

Я рассказывала сыну о родных, которые, несомненно, будут рады с ним познакомиться, стараясь не думать, что они могли попросту не дожить до этой встречи. Валериана интересовало все: как выглядят леса (проведя всю свою короткую жизнь в ледяном Хельхейме, он не представлял такого множества деревьев, растущих безо всяких теплиц), как строят деревянные крестьянские дома («Мам, это же так… расточительно!») и множество иных вещей, вполне заурядных, с моей точки зрения.

Странный звук неподалеку заставил меня вздрогнуть. Потом он повторился, уже ближе, и я нахмурилась, узнав медвежий рев, оттененный перезвоном бубенцов.

– Кажется, к нам гости! – заметила я, вставая, и отряхнула юбку от прилипшего к ней мха.

– Мам, это что, хель? – удивился Валериан, заинтересованно вглядываясь в появившуюся меж скал могучую фигуру, ведущую за собой медведя.

– Да, – кивнула я, узнавая гостью. – Это тетя Альг-исса.

– Ура! – Валериан подпрыгнул, радостно вскинув руку. За истекшие недели он изрядно подрастерял привитые в академии представления о дисциплине и, каюсь, меня это радовало. – Мам, можно я?..

– Беги уже, – улыбнулась я.

Альг-исса, оставившая своего Хельги у скал, вела себя странно.

– Здравствуй, – сказала она глухо, не прибавив задорного «солнце».

У меня противно засосало под ложечкой. Наверное, оттого, что я никогда еще не видела развеселую Альг-иссу такой серьезной и печальной.

– Что случилось? – спросила я, не отвечая на приветствие. Взглянула на заинтересованно прислушивающегося сына и велела: – Валериан, пойди пока погуляй, хорошо?

Сын насупился, но спорить не стал.

– Да, мам, – буркнул он и поплелся прочь.

– Альг-исса, что случилось? – требовательно повторила я, убедившись, что он уже нас не слышит. – Почему ты приехала?

Насколько я помнила, хель и драконы, невзирая на подчеркнутое уважение друг к другу, старались поменьше пересекаться. Так что для визита Альг-иссы требовалась очень веская причина.

– Ай, у меня письмо. – Она протянула мне сложенный листок. – Мальчик меня просил – я привез!

Непослушными от волнения пальцами я развернула записку. В нескольких местах расплылись пятна от воды, но короткие строчки все еще читались без труда.

«Так будет лучше. Я люблю вас. П.»

Имя его начинается с руны перто – судьба, выбор, рок… Горькая ирония.

– Что с ним? – Слова застревали в горле, и приходилось кричать, чтобы хоть как-то их протолкнуть. – Ты слышишь меня? Что с ним?!

– Исмир сам казнил мальчика. – Альг-исса не отступила, только опустила голову. – Неделю назад. Прости, солнце, я не мог раньше… Ай, в городе бардак, там теперь многие наши застряли…

А перед моими глазами опрокинулось холодное северное небо…

– Мам, – звал меня звенящий отчаянием голосок сына. – Мамочка, что с тобой? Мама!

– Я… в порядке… – с трудом выговорила я.

Возле Альг-иссы жался Валериан, выглядящий совсем ребенком. В глазах слезы, губы дрожат… Но мне, каюсь, было не до него.

В голове не умещалось, что Петтера больше нет. Что я жила спокойно и радостно, мечтала о будущем, общалась с сыном, навещала драконов… А его уже не было.

Как нелепо, как несправедливо! Как же вы могли это допустить, мои боги?! Я больше никогда не назову вас милосердными…

Вспомнился усталый голос Исмира: «Если бы я действительно собирался убить мальчишку, какой смысл был сообщать вам об этом заранее? Проще поставить перед фактом, когда приговор уже будет приведен в исполнение».

Значит, он действительно это сделал?! Тогда к чему было это все? Проверял меня?

Впрочем, какая теперь разница…

– Альг-исса, ты сможешь перевезти нас с Валерианом на материк? – Губы едва шевелились, а в голове царила ледяная пустыня. Я с некоторым трудом села, опираясь на дрожащие руки.

– Да легко! – Альг-исса слегка оживилась. – Ай, только что скажут драконы?

– Драконы?! – взвилась я, чувствуя, что готова покусать всех ледяных без исключения. И повторила громче: – Да какое мне дело до твоих драконов? Я лечила их детей, а они убили его! Слышишь, убили! Я же его…

Я не договорила, потому что в коротком слове «люблю» больше не было смысла.

И зарыдала. Тяжело, некрасиво, прижимая ко рту тыльную сторону ладони.

Альг-исса молча придерживала меня за плечи.

– Мам, не плачь! – просил Валериан, сам едва сдерживая слезы. – Мам, ну прекрати!

– Иди, собирайся, – проговорила я сквозь всхлипы. – Мы уезжаем.

– Куда? – подозрительно осведомился сын.

– В Мидгард! – ответила я, решительно вытирая щеки. У меня еще будет время его оплакать…

Зимой по замерзшему морю на северо-востоке острова можно было передвигаться пешком. Или, что куда удобнее, верхом. Хельги, резвясь, скакал по прочному льду, Альг-исса пела вполголоса (надо думать, понижая голос в знак траура), а я прижимала к себе сына.

И не оглядывалась, хотя безбрежные снега сверкали ярче праздничной иллюминации.

Лед больше не казался мне красивым. Он был мертвым.

Я рвалась в Мидгард, как раненый зверь рвется в нору. Там я смогу зализать раны, хотя сердце мое осталось в вечных льдах Хельхейма, похороненное вместе с Фиалкой и Петтером.

«Уртехюс», дом, муж, друзья, положение в обществе… Я лишилась всего.