Аромагия. Книга 2

– Слушай, падать к ногам дамы – это, конечно, романтично! – засмеялась его спутница, статная валькирия с обернутой вокруг головы золотой косой. Пахло от нее зеленым прозрачным вареньем, сладкими цукатами и теплой древесиной. – Только учти, я буду ревновать!

Симпатичная девушка, миловидная и удивительно открытая. Правда, профессия у нее вызывающе неженственная. Надо думать, она одна из суфражисток…

– Ой, я так много о вас читал! – не выдержал Валериан, с детской непосредственностью пренебрегая приличиями, и, схватив руку летчика, энергично ее потряс. Потом спохватился: – Ну и о вас, конечно, госпожа Ренская!

– Надо же, и на меня упал отблеск твоей славы! – Девушка шутливо толкнула напарника локтем в бок. И это наконец заставило его очнуться.

– Госпожа… Петрова? – произнес он, едва заметно запнувшись перед фамилией. А голос почти неузнаваемый – низкий, с простуженной хрипотцой. Внимательный взгляд чуть прищуренных глаз, разворот широких плеч, уверенная осанка… И смолисто-хвойный аромат кедра, окутывающий его красно-коричневым облаком.

Эффектный мужчина. Впрочем, этого следовало ожидать.

– Господин Утесов? – будто со стороны услышала я себя. Протянула руку – по-мужски, для рукопожатия. – Рада познакомиться. Мирра Петрова, а это мой сын, Валериан Петров.

Гладкие вежливые фразы, как обкатанные морем камушки.

Он осторожно пожал протянутую ладонь.

– И я рад знакомству, госпожа Петрова, господин Петров. А это Арина Ренская, моя подруга и напарница.

Выражение лица девушки и сладкий аромат розового варенья явно свидетельствовали, что она претендовала на большее, чем быть всего лишь «подругой и напарницей». Впрочем, у нее хватило ума и такта не возражать.

Должна признать, она очень ему подходила – молодая, задорная, смелая.

– Очень приятно. – Я заставила себя улыбнуться новой знакомой.

Тем временем мой сын уже подобрался к самолету и осторожно щупал его крыло.

– Мам, посмотри, какой! Это же новая модель, да? Господин Утесов, это вы сами собрали?

– Да, – кратко ответил авиатор. Потом, видимо заметив мой взгляд, тоже взглянул на Валериана и, понизив голос, предложил: – Госпожа Петрова, вы не откажетесь выпить со мной кофе? Думаю, мальчику будет интересно здесь все осмотреть. А мы пока сможем спокойно поговорить.

У кого-то иного «мальчик» в устах человека едва за двадцать звучало бы нелепо. Только летчик казался много взрослее своих лет, пусть не по годам, а по опыту.

– Конечно, господин Утесов, – согласилась я ровным тоном. – Разумеется, если вы полагаете, что нам есть что обсудить.

Мужчина слегка вздрогнул, стиснул зубы. Прозрачная обжигающая горечь розмарина словно плеснула волной.

– Думаю, есть, – твердо проговорил он. – Арина, будь добра, присмотри пока за мальчиком.

– Ладно! – согласилась она с видимой неохотой и быстрым шагом направилась к Валериану, который уже заглядывал в кабину…

Просторное помещение, куда мы пришли, болезненно напомнило мне ангар, где когда-то я впервые села в самолет.

– Сюда, пожалуйста. – Господин Утесов кивнул в угол, где было устроено что-то вроде небольшой кухоньки. Небогато: несколько стульев, поцарапанный столик, керосиновая плита. Зато столешницу чья-то шаловливая рука украсила вывязанной из тонких проводов салфеткой, а в вазочку все тот же шутник водрузил проволочный букет.

Надо думать, госпожа Ренская постаралась.

– Уютно у вас здесь, – заметила я, чтобы хоть что-то сказать.

– Спасибо, – рассеянно отозвался он, разжигая плиту. Не спрашивая о моих предпочтениях, молча наполнил водой турки.

Мы молчали, пока господин Утесов не поставил на столик две чашки кофе. Себе он сварил черный, а мне с медом и кардамоном, отчего у меня защипало в глазах. Надо же, а ведь столько лет прошло…

– Давно вы приехали в Мидгард? – после долгой паузы спросил он, вертя в пальцах ложечку.

– Недели через две после… – Я запнулась и закончила резче, чем собиралась: – После смерти одного моего знакомого.

– Мирра… – начал он, но я перебила.

– Госпожа Петрова! – поправила сухо. И почувствовала, как к щекам прилила кровь. Теперь эта фамилия казалась едкой насмешкой над моим горем.

Впрочем, тот юноша, который говорил мне: «Люблю!» – умер, так или иначе.

– Хорошо, – с усилием согласился мужчина. – Госпожа Петрова, я понимаю…

Я усмехнулась, покачала головой и отставила в сторону чашку с так и не отпитым кофе. Желудок словно скрутился в тугой узел, и даже от запаха обожаемого напитка меня воротило.

– Нет, не понимаете, господин Утесов. Благодарю за любезный прием. – Я отрывисто кивнула и встала. – Надеюсь, вы найдете благовидный предлог отказать Валериану.

– Почему я должен ему отказывать? – поинтересовался он холодно, тоже поднимаясь. Кофе плеснул из небрежно поставленной чашки.

– Потому что хватит с меня летчиков, – бросила я, отворачиваясь. Помедлила и сказала тихо: – Но я рада, что ваша мечта сбылась. – И добавила после паузы: – Петтер.