Аромагия (СИ)

— Госпожа Мирра, Ингольв, позвольте представить вам доктора Георгия Ильина и добрейшую районную сестру Ингрид, дочь Альва, — произнес он, изящным жестом указывая на стоящую рядом пару. И пояснил уже им: — Это мой хороший друг и командир гарнизона Ингойи, полковник Ингольв, сын Бранда. И его милая супруга, Мирра, дочь Ярослава, в некотором смысле ваша коллега.

— Аромаг, — пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд доктора.

Доктор был эффектен: прилизанные волосы, покрытые помадой с душно-цветочным концентрированным ароматом иланг-иланга — по последней моде, несомненно! — и стойкий запах дезинфицирующего раствора, буквально пропитавший всю одежду.

— Вот как! — голос доктора Ильина звучал холодно и пренебрежительно. Он будто не заметил протянутую руку и поклонился мне весьма сдержанно. — Извините, но я не считаю… аромагов, — о, с каким отвращением он произнес последнее слово! — своими коллегами. Это вредное шарлатанство, и долг истинного врача его искоренять!

На мгновение я застыла от столь невежливого высказывания. Этот… апологет скальпеля и клизмы лучился самодовольством. Розовый, откормленный и вымытый до блеска, он напоминал кабанчика, которого только что преподнесли первому помощнику. Словом, доктор Ильин вызывал мгновенное неприятие.

— Ну-ну… — неодобрительно покачал головой капитан, но больше ничего не сказал.

Ингольв также смолчал, и его злорадство походило на свернувшееся в кастрюльке молоко. Несомненно, мнение моего благоверного об ароматерапии полностью совпадало с мнением доктора.

— Что ж, тогда вам будет неприятно бывать в нашем доме, — промолвила я ледяным тоном, отдергивая руку.

— Мирра! — неодобрительно произнес Ингольв, сжав мои пальцы.

Я бросила на него взгляд, и он счел за лучшее промолчать. В таком состоянии со мной связываться не стоило. Меня довольно трудно всерьез вывести из себя, но доброму доктору это удалось с блеском.

На самодовольной физиономии доктора не отразилось даже тени смущения. А вот его спутнице явно стало не по себе.

Моя улыбка — сияющая, теплая и сладкая, как майский мед — досталась капитану.

— Будьте добры, представьте нам вашего третьего пассажира, — обратилась я к нему, тем самым показывая, что считаю инцидент исчерпанным. Игнорируя доктора и медицинскую сестру, я повернулась к их спутнику.

И чуть не упала, встретив насмешливый взгляд серо-голубых глаз, в которых искрились льдинки. Аромат — головокружительный, мягкий, вкрадчивый сандал, едва уловимый, но властный. Безбрежное спокойствие — не маска, а истинная безмятежность. Ни единой фальшивой ноты, ни тени сомнения…

Капитан поспешил представить пассажира, невежливо повернувшись спиной к обескураженному доктору.

— Разрешите отрекомендовать вам господина Исмира, дракона Льда.

— Очень приятно, — улыбнулась я, протягивая руку. Мне вторил Ингольв, который прямо лучился притворным гостеприимством.

Драконы редко вмешивались в дела людей и хель, однако это не уменьшало их возможностей и влияния.

Представители трех рас Хельхейма жили по отдельности, довольно редко вообще пересекаясь. В повседневной жизни люди не сталкивались с ледяными — хель и драконами — и руководствовались собственными законами, имели отдельную армию, флот, органы управления и прочее.

Однако у хель оставалось немало рычагов управления, например, право назначать своих ставленников на некоторые ключевые посты, накладывать вето на отдельные законы и прочее. Все это было оговорено в договоре, заключенном между ними, драконами и людьми, когда последние только пришли в Хельхейм.

Ведь изначально эти холодные земли — вотчина хель. Во время Рагнарек ледяные великаны выступили против богов, за что и поплатились впоследствии. Впрочем, для потомков Хель, богини смерти, это не такое уж страшное наказание… Скорее изгнание.

А дети стихии, драконы, всегда занимали стороннюю позицию, имея своеобразную автономию.

Я впервые видела одного из них, и, откровенно говоря, он произвел на меня ошеломляющее впечатление. После тысяч людей, прячущих за благовониями запахи боли и страха, болезней и горя, этот безупречный самоцвет аромата, без единого скола или изъяна — душевных или физических болезней — завораживал. Благоухание сандала не бьет в нос, не перебивает другие ароматы. Лишь щекочет нос легким перышком, дразня и завораживая…

Кажется, не стоило столь откровенно выказывать свой восторг — на лице Ингольва читалось явное неодобрение, и он сильно сжал мою руку.

Касание неожиданно горячих губ ледяного дракона я ощутила даже сквозь перчатку. В его мягкой улыбке сквозила насмешка, которая меня моментально отрезвила.

— Очень приятно познакомиться, госпожа Мирра, — произнес он негромко, как-то напевно и мягко. Голос, как свежевыпавший снег — такой обманчиво нежный…

— Взаимно, — заверила я вежливо. И, предоставив дракону разговаривать с Ингольвом, я обратилась к капитану. — Надеюсь, мой груз в целости и сохранности?

— Само собой, — подтвердил он веско. — Не волнуйтесь, сегодня же все доставим!

Травы и прочие ингредиенты мне привозили с континента, как дипломатическую почту.