Аромагия (СИ)

В зыбком мареве вокруг роем вьются комары, болотистая местность тянет вглубь, режет взгляд осока…

Мгновение головокружения, и уже совсем иной пейзаж: зеленая лужайка, вместо подушки под щекой почему-то твердый пень, кругом вьются бабочки, нежный ветерок играет волосами. В небесах ликует теплое майское солнце, а дурманящее разнотравье пахнет удивительно ласково…

Проснулась рывком, будто вынырнула из глубокого омута, и обнаружила, что доверчиво прикорнула на плече Петтера, а его дыхание шевелило выбившиеся из прически пряди.

— Простите, — пробормотала я смущенно, возвращаясь на свое место и торопливо поправляя рыжие локоны. Вьющиеся волосы — сущее наказание в дороге!

— Ничего, — сухо ответил он, не глядя на меня.

Губы мальчишки были крепко сжаты, он напряженно глядел вперед, на окутанную снежной вуалью дорогу.

— Я не хотела вас отвлекать, — снова покаянно сказала я. — Давайте остановимся и немного отдохнем!

— Вы устали? — спросил он, бросив на меня короткий взгляд. Покрасневшие веки выдавали изнеможение, к тому же держался он с видимым напряжением.

— Очень! — соврала я и «призналась»: — Ужасно хочу кофе! С пирожными… Хотите? У меня есть с собой!

Вот за что уважаю хель, так за практичное отношение к теплу и холоду. Они умудряются создавать посуду, содержимое которой многие часы сохраняет неизменную температуру. В дороге такая утварь незаменима!

Петтер дрогнул: после тяжелого дня и бессонной ночи он явно безумно устал. Он остановил автомобиль и охотно принял мою заботу.

Это было странное кофе питие: вдвоем, в тесном салоне, на горной дороге. Обжигающе горячий напиток, перечные и коричные нотки горького благоухания, ароматные нежнейшие слойки с яблоками и шоколадные кексы…

Я беззаботно болтала, стараясь развеять неловкость.

Выпив две чашки кофе, мальчишка оттаял, снова стал улыбаться и даже шутить в ответ.

— Пора ехать дальше! — наконец с видимым сожалением сказал он.

И снова дорога, бесконечные метры, лентами накручивающиеся на колеса…

Ехать приходилось очень медленно и осторожно, но к полуночи мы были на месте.

Почтовая станция — форпост людей в этом суровом краю, эдакий каменный бастион в бескрайнем море льда. Ярко-алый стяг трепетал на шпиле, ветер забавлялся с ним, то аккуратно поглаживая, то почти разрывая в клочья. Единственное яркое пятно среди царства серого и белого…

Автомобиль вкатился во двор, нырнул под навес и замер. Казалось, он тоже чувствовал облегчение, что долгий путь закончился.

Выйдя из машины, я в первый момент даже покачнулась от плеснувшей в лицо волны ароматов. Горячий фасолевый суп и черничный сбитень, смородиновое варенье и горящий уголь, конюшни и керосиновые лампы. Люди и хель, медведи и пингвины, лошади и овцы. Чья-то боль, чья-то усталость, чей-то восторг…

Посреди ледяной равнины эта мешанина запахов воспринималась слишком остро. Перед глазами — словно яркий калейдоскоп…

— Что с вами? — голос Петтера от волнения дал петуха.

Он неожиданно крепко ухватил меня за локоть, помогая удержаться на ногах.

— Сейчас…

Я смежила веки и стала дышать ртом.

Спустя несколько минут кусочки мира встали на свои места, ароматы потеряли остроту и лишь витали где-то на краю восприятия.

Можно наконец открыть глаза.

Мальчишка наклонился ко мне, вглядываясь в лицо, его темные глаза были полны тревоги, а подрагивающие губы сжаты так, что походили на побелевший от времени шрам.

— Со мной уже все в порядке, — я слегка улыбнулась, выставила перед собой руку, инстинктивно желая отодвинуться. — Не стоило так переживать.

Только сейчас он, кажется, заметил, что стоит слишком близко. Отпрянув, отпустил мой локоть и отвернулся, пряча лицо. Плеснуло горько-острым коктейлем: обида, злость, непонимание — текила с лимоном и солью…

А на языке почему-то привкус взбитых сливок с ванилью…

Хм. Нужно быть с мальчишкой осторожнее, не хватало только, чтобы он в меня влюбился!

— Солнце! — раздался где-то неподалеку вопль. Захлопали двери, послышался громкий топот шагов…

— Альг-исса, — выдохнула я со смесью радости и обреченности, уже зная, что последует дальше.

Громко бабахнув дверью, хель выскочила, словно ядро из пушки. Спустя мгновение она подхватила меня на руки и принялась со смехом подбрасывать вверх, как отцы обычно подкидывают малышей.

Почтенной замужней даме не подобает визжать, но я была очень к этому близка.

— Поставь меня на место!

Слова вырывались изо рта облачками пара.

— Солнце, я так рад! Наконец-то!

— Ох! Поставь меня! — повторила я, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.

На последнем слово все же сорвалась в позорный визг.

— Ай, прости. Я забыл!

Она так резко меня отпустила, что мои зубы клацнули, зато заботливо поправила на мне покосившуюся шляпку.

— Сколько раз я просила тебя не говорить так? — спросила я, поморщившись.

— Ай, не понимаю, что тебе не нравится? — пожала широкими плечами она. — Мы похожи на ваших мужчин, а не на женщин — слабых и глупых. Потому и говорим так.

— Это ты меня имеешь в виду?

Надо думать, усмешка вышла горькой.

— Ай, нет, — спохватилась Альг-исса, взмахом руки отметая эту нелепую мысль. — Ты другая. Но остальные…