Аромагия (СИ)

Надо думать, через несколько часов я стану походить на хель: посинею от холода и замерзну до температуры льда. Разумеется, если не свалюсь следом за пациентами. Только об этом лучше не думать, потому что тогда Нордрихейм ждут не самые лучшие дни…

— А вам зачем? — ответила Бьорн-исса неожиданно враждебно, сверля меня взглядом.

Как уже упоминалось, среди северных жителей не принято открыто таращиться на собеседника, так что это был откровенный вызов.

— Послушайте, — произнесла я, холодно глядя на своевольную сиделку, — я — аромаг. Надеюсь, вы понимаете, что шаманка и Мать прислушиваются к моим словам, и им не понравится, что мне чинили препятствия.

— Шаманка… отдыхает… — неуверенно произнесла Бьорн-исса, отводя глаза — капитулируя.

— Вот именно. И я ее заменяю!

От хель повеяло сомнением — стаккато запахов от прозрачного обжигающего холода розмарина до жаркой горечи полыни.

— Так куда направилась Альг-исса?

Главное, произнести уверенно и чуть устало, будто гувернантка, в сотый раз обучающая хозяйских детей таблице умножения.

— На хутор Фаст-иссы, это близко.

— Хорошо, — позволить одобрительной улыбке легко, как пуховка с пудрой, скользнуть по губам. — Будьте добры, пришлите ко мне Альг-иссу. А вам, полагаю, лучше побыть с шаманкой.

Она молча склонила голову и направилась к выходу.

— Пожалуйста, передайте достопочтенной шаманке, что я буду очень благодарна, если она уделит мне немного времени. И спасибо вам за ценнейшую информацию!

Напряженная фигура Бьорн-иссы, похожая на жирный восклицательный знак, при этом явном признании заслуг сразу расслабилась. От похвалы даже самые холодные сердца тают, словно масло на печи.

Хель буркнула что-то в знак согласия и вышла.

На мгновение я явственно «услышала» запах топленого масла, свежеиспеченного хлеба с хрустящей корочкой, ломтика сыра…

Должно быть, пора завтракать!

Немудреная еда моя состояла из куска печеной курицы, ломтя лепешки и нескольких глотков горького чая — остывших, а потому невкусных. Мне понадобятся силы понадобятся, поэтому не время капризничать.

Надо думать, долго я так не выдержу, и это беспокоило меня все больше. Нежная человеческая плоть, словно капризная орхидея, требует тепла и заботы…

Больные все так же преспокойно возлежали на постели. Жар чуть спал, они дышали легче и глубже, но в себя не приходили. Легкое улучшение — вот все, чего я смогла добиться.

С этими невеселыми мыслями я добавила в аромалампу несколько капель эвкалипта и чайного дерева — лучших снадобий для обеззараживания воздуха — и отправилась на улицу.

Морозный воздух пах морем и прохладной мятой, ароматным дымком и тяжелым березовым дегтем… Бескрайняя снежная равнина в рассеянном свете переливалась десятками оттенков от алебастрового до изумрудного.

Стянув перчатки, я взглянула на покрасневшие от холода пальцы. Действительно, надолго меня не хватит, нужно искать пристанище, где можно развести огонь и согреться. Хель терпеть не могут пламени, даже аромалампа, в которой едва-едва теплится крошечная свеча, вызывает у них опаску и недовольство.

Зачерпнув снега, я умылась — весьма бодрящая процедура, не хуже кофе, но отнюдь не такая приятная. Мудрый Один, как хочется домой!

Холод ревнив. Он взволнованно дышит в лицо и обжигает губы поцелуем, пробирается под теплую одежду, касаясь озябшего тела, и подступает к сердцу…

Почуяв мое присутствие, в загоне на два голоса взревели медведи. Среди людей отчего-то считается, что у хель медведям живется привольно, они бродят прямо по улицам и дерутся за свежее мясо. Надо думать, эти сказки сочинила какая-нибудь нянюшка, чтобы пугать непослушных детишек. Страшные байки передаются из поколения в поколение, обрастая все новыми подробностями. Некоторые уверяют, что хель — чудовища, скармливающие своим домашним животным случайных путников…

Едва я успела вернуться в дом, как раздался топот. В помещение ворвалась Альг-исса, отчего-то взволнованная и переполненная впечатлениями.

— Шаманка тоже заболела! — выкрикнула она прямо с порога.

Это известие явно вызвало у нее нездоровый энтузиазм. Так подростки, собравшись у костра, рассказывают друг другу страшные истории, обмирая от восторга и вздрагивая при каждом шорохе. Надо думать, Альг-исса не воспринимала угрозу всерьез, для нее это пока была всего лишь необычная и захватывающая игра.

— Вижу, ты этому рада? — Мой голос сочился горькой иронией, словно ранка сукровицей.

— Ай, что ты говоришь? — Альг-исса вскинулась, как необъезженный медведь. — Я просто думал, тебе надо знать.

Опять это «думал»! Не понимаю, как можно даме говорить о себе в мужском роде?! Впрочем, хель за «даму» могут и обидеться…

— Спасибо за сведения! — все же холод определенно дурно влияет на мой нрав! — Но я звала тебя не затем. Поезжай в Свёль и передай Матери следующее…

Я продиктовала целый перечень мероприятий по предотвращению эпидемии. К сожалению, наиболее эффективные средства (к примеру, костры из еловых лап и лепестков роз прямо на улицах) неприменимы для хель.