Аромагия

Поцелуй словно пах насыщенно, сладко, ванильно — как пахнет разгоряченное чистое тело. И одновременно горчил на губах, как иногда горчит мёд.

Чувственность, смешанная с презрением. И не разобрать, меня ли презирал Исмир или себя — за то, что ничего не мог с собой поделать…

Я его не отталкивала, однако и отвечать не стала.

Дверь распахнулась рывком и с размаху ударилась о стену, едва не слетев с петель.

Я ничего сообразить не успела, зато Исмир отреагировал мгновенно: оттолкнул меня в сторону и стремительно повернулся.

Упала я прямиком в многострадальное кресло, но в тот момент меня меньше всего волновало намокшее платье.

На Исмира с воплем ринулся Ингольв — озверевший, с перекошенным лицом и с кинжалом наперевес. Запах раскаленной меди и горячих углей — ярость — словно висел в воздухе едкой гарью.

Бледный Петтер замер в дверном проеме.

Боги, милосердные мои боги, что происходит?! Как Ингольв с Петтером здесь оказались? Что вообще тут творится?!

Ингольв резко выдохнул, взмахнул кинжалом, а дракон успел только выставить вперед руку, прикрываясь от удара. Что-то отвратительно зашипело, и к вони металла добавился смрад паленых волос и чуть подгоревшего мяса.

Надо думать, я завизжала — так, что от собственного вопля зазвенело в ушах.

Петтер сжал кулаки, но не двинулся с места.

Исмир с Ингольвом на мой крик не отреагировали, им определенно было не до того. Дракон рыкнул, с силой отшвыривая Ингольва. Тот пролетел через всю комнату и впечатался в столик с готовыми заказами.

Разъяренный Исмир бросился к Ингольву, который барахтался на полу, пытаясь встать.

Я бы залюбовалась гибкими движениями дракона, если бы мне не было так страшно.

Вокруг Ингольва были эффектно разбросаны остатки столика, валялись бутылки с маслами и разноцветные мыльца.

И мне вдруг стало жалко до слез, что уничтожено все, над чем я трудилась последние два дня. Глупо, правда? Жалеть о косметике, когда в «Уртехюс» сцепились мой муж и дракон!

— Тварь! — выдохнул Ингольв, с некоторым трудом поднимаясь на локте, и неловко отмахнулся кинжалом.

Исмир отчего-то с рыком отшатнулся и, должно быть, вступил в масляную лужу или оскользнулся на кусочке мыла. И с коротким ругательством полетел на пол.

Ингольв мгновенно воспользовался представившейся возможностью: рванулся к оглушенному падением Исмиру, навалился всем телом, своей массой не давая дракону даже толком шевельнуться.

— Ну что, тварь? — Ингольв ухмыльнулся торжествующе, и от вида его перекошенного лица я почувствовала дурноту. Муж поднял кинжал, тускло горящий багровым и оранжевым светом.

— Иди к Сурту! — придушенно выдавил Исмир.

— Ты сам к нему сейчас отправишься! — Ингольв упивался своей победой и беспомощностью дракона, не торопясь наносить решающий удар. — Ты ведь узнал этот ножик, да? Если я убью любовника своей жены, тут даже драконы не придерутся. А потом будет поздно!

Я с трудом сдержала нервный смех. Настоящий любовник замер за спиной мужа, о чем последний даже не подозревал.

— А потом я прирежу эту… — продолжил Ингольв весело. Надо думать, крайне неприличный эпитет относился ко мне.

Резкая боль ударила меня в сердце. И это мой муж, отец моих детей!

— Зачем? — выдохнул Исмир. — Ее — зачем?

— Шлюха! — будто выплюнул муж, занося кинжал.

Я скорее угадала, чем увидела, как вздрогнул Петтер. Он сомнамбулически шагнул вперед… и неожиданно ударил Ингольва по шее сцепленными в замок руками.

Тот без звука повалился на свою несостоявшуюся жертву.

Я вскрикнула, вскочила и вдруг обнаружила, что меня трясет. От волнения, от нахлынувшего облегчения, от желания отчитать Петтера за то, что не вмешался раньше.

Исмир, прошипев что-то явно нецензурное, дернулся в сторону, уворачиваясь от падающего кинжала.

Единственными приличными словами в его монологе были:

— Помогите мне!

— Сейчас! — кивнул юноша и принялся оттаскивать Ингольва. Не помню, как я оказалась рядом, поняла только, что помогаю тянуть неповоротливое тело.

Наконец Исмир оказался на свободе. Правда, встать смог только опираясь на руку Петтера.

— Ну что? — с ехидцей поинтересовался Петтер, не торопясь отпускать Исмира. — На этот раз против удара сзади и без предупреждения вы не возражаете?

— У каждого правила есть исключения, — наставительно произнес бледный до синевы дракон и вдруг усмехнулся, пожимая ладонь давешнего противника.

— То есть можно, если это в вашу пользу? — уточнил Петтер насмешливо. Глаза его блестели отчаянно, лихорадочно, а в симфонии ароматов слились гитарный звон можжевельника, гулкие барабанчики ветивера и грустный контрабас пачулей.

И все это на фоне «верхних» запахов — влаги, паленой кожи и какофонии разлитых масел.

— Ловите на лету! — похвалил Исмир, критически осматривая обожженный порез на левой руке.

Каюсь, я расхохоталась.

Исмир с Петтером недоуменно переглянулись, видимо, решая, не тронулась ли я умом от переживаний.

— Я в порядке, — выдавила я сквозь смех. — Просто вы удивительно… синергичны!

Глава 9. Лёд

Они снова переглянулись, кажется, утвердившись в поставленном диагнозе.