Аромагия

Я выкладывалась полностью. Почти падая с ног от усталости, стаканами пила стимуляторы. Вечером ненадолго проваливалась в тяжелый сон, а потом вскакивала с криком и до утра сидела у воды, тупо глядя на поднимающийся над ней парок.

Только теперь, когда Валериан наконец очутился в безопасности, я до конца осознала, что вся моя жизнь превратились в груду стеклянно-острых осколков. И я никак не могла избавиться от неизбывной тянущей боли в груди. Ни лаванда с иланг-илангом, ни чайное дерево и мята не помогали. Впрочем, глупо было и надеяться…

Нас поселили в уютной крошечной долине, окруженной надежным гребнем скал. Выходящие на поверхность горячие ключи, а также подогреваемая все тем же подземным огнем почва позволяли нам не чувствовать никаких неудобств. Оазис тепла среди ледяных неприветливых равнин. Сами драконы гнездились в айсбергах, которые в избытке имелись в здешних холодах водах, так что меня доставляли к пациентам по воздуху.

Ранним утром после одной из таких бессонных ночей мое одиночество (Валериан спокойно спал в стороне, прямо на шкуре, брошенной на теплую землю) потревожило хлопанье крыльев.

Еще слишком рано! Неужели что-то случилось? Кому-то из малышей стало хуже?

Я обернулась, поплотнее стягивая шаль на плечах. В тонкой сорочке я чувствовала себя почти голой.

Дракон кувыркнулся в воздухе, приземляясь уже человеком. До боли знакомое лицо, собранные в хвост светлые волосы, прищур льдисто-голубых глаз… И покачивающаяся в ухе серьга.

— Исмир? Что вы здесь делаете? — осведомилась я, признаю, не слишком приветливо. На соблюдение политеса сил не оставалось, к тому же недосып не лучшим образом сказывался на моем характере.

Исмир вернулся в Ингойю сразу после того, как доставил меня сюда. Надо думать, спешил ловить оставшихся заговорщиков.

— И это вместо «здравствуйте»? — он насмешливо приподнял тонкую бровь.

Выглядел дракон встрепанным и донельзя усталым. Даже запах сандала был словно припорошен пылью.

— Здравствуйте, — послушно повторила я. — Так что вы здесь делаете?

— Прилетел поговорить с вами об одном нашем общем знакомом. — Обтекаемая формулировка заставила меня нахмуриться. Исмир склонил голову набок (отчего камни в серьге ярко блеснули) и поинтересовался: — Вы позволите мне присесть?

— Конечно, присаживайтесь, — вежливо пригласила я и, усмехнувшись, не удержалась: — Вы держитесь так, словно мы на каком-нибудь приеме!

— Учтивость — это вопрос воспитания, а не обстоятельств! — произнес этот потрясающий наглец, умудрившись вложить в одну фразу и ответ, и упрек. Он уселся рядом со мной, с явным наслаждением распрямил ноги. — Вы даже не спросите, кого я имел в виду?

— Ингольва? — равнодушно предположила я. В глаза словно насыпали песка, и мозг мой был устало туп.

— Петтера, — в тон мне возразил Исмир.

— Что? — переспросила я, чувствуя, как сердце словно сорвалось в галоп. — При чем тут Петтер?!

— Думаю, вам лучше знать, — развел руками дракон, — отчего он неделю назад сдался хель, сообщив, что участвовал в заговоре.

— Но ведь он вам помогал! — запальчиво воскликнула я, сама не заметив, как вскочила на ноги. — Разве это ничего не значит?!

Исмир взглянул на меня снизу вверх и заметил устало:

— Вы полагаете, я об этом забыл?

Гнев поднялся во мне, как пена над джезвой с кофе.

— Тогда почему вы?.. — я не договорила, потому что Исмир посмотрел на меня, как родитель на капризное дитя, не желающее знать о пользе манной каши.

— Сядьте и успокойтесь! — резко велел дракон, и мне не осталось ничего иного, кроме как подчиниться его властному тону. — А теперь скажите, что я могу что-то изменить, если он сам признал вину?

— Нелепость! — я растерянно потерла лоб, пытаясь заставить себя собраться с мыслями. — Зачем ему это?

— Откуда мне знать? — поинтересовался Исмир утомленно. — Надо думать, мальчишка решил столь экзотичным способом покончить с собой.

— И вы, конечно, не имеете к этому никакого отношения! — горько усмехнулась я.

Исмир медленно повернулся ко мне. Сжатые челюсти, недобрый взгляд из-под нахмуренных бровей, резкий запах лимонной травы и мяты. Ледяная ярость.

— Мирра! — прорычал дракон. — Как вы смеете?

— Смею — что? — я усилием воли усидела на месте. Злость моя подступала к горлу комом, заставляла ронять колкие слова. — Признайтесь, что вы ему наговорили? Чем пригрозили? Это ведь такой удобный способ избавиться от соперника!

На мгновение мне показалось, что он меня ударит. Сдержался, отвернулся с явным усилием — как будто механизм на заржавевших шарнирах.

Долгую минуту мы молчали. Я тревожно взглянула на спящего сына, но сон его был по-детски крепок и безмятежен.

— Мирра, — наконец устало проговорил Исмир, прямо посмотрев на меня. Глаза его покраснели (надо думать, не только я не спала ночами), на скулах играли желваки. И холодно-лиственная кислинка петитгрейна — отчужденность. — Попробуйте хоть раз задуматься. Если бы я действительно собирался убить мальчишку, какой смысл был сообщать вам об этом заранее? Проще поставить перед фактом, когда приговор уже будет приведен в исполнение. Согласны?