Аромат апельсинов (ЛП)

— Привет, — голос Джонни звучит немного с придыханием.

Наши лица замирают в миллиметре друг от друга, и я тону в омуте его глаз. Вокруг нас воцаряется гробовая тишина, но потом все снова возвращаются к своим разговорам. Джонни улыбается. Я тоже.

— Ты снова здесь, — произносит он. — Я думал, что никогда тебя больше не увижу.

Я не нахожусь, что ответить, поэтому просто дарю Джонни поцелуй.

— Ты рад, что снова видишь меня?

— О, Господи, да. В прошлый раз ты так быстро сбежала, что я даже не успел спросить твой номер.

— О… — колеблюсь я. Люди вокруг нас ведут оживлённую беседу и в нашу сторону не смотрят. — У меня нет телефона.

Джонни пожимает плечами.

— Круто. Наш телефон тоже отключили несколько дней назад. Пол говорит, что заплатит за него со своего следующего концерта.

— Если у тебя нет телефона, — шепчу я с хихиканьем ему в ухо, — как ты собрался мне звонить?

Джонни зарывается носом в мои волосы.

— Из телефонной будки в конце улицы.

— Ааа, — конечно. Телефонная будка. У меня немного кружится голова, и я крепко цепляюсь за Джонни, чтобы не упасть. Надо думать о сериале «Жизнь на Марсе». В этом фильме ранят полицейского, и он просыпается в семидесятых годах. Но тело его пребывает в настоящем времени в коме.

Я не в коме… не совсем в коме. Не знаю, хватит ли мне времени. Смотрю через его плечо на кухню. Никто не обращает на нас внимания. У всех своя личная жизнь, которая имеет какой-то смысл. Я им не нужна. Но мне нужен он.

— Отнеси меня наверх, — шепчу я и покусываю Джонни за ухо.

— Ты хочешь смыться? Ну, ты и пройдоха.

Издаю лёгкий смешок. Слово Пройдоха звучит очень забавно, в стиле ситкомов семидесятых годов. Хотя в исполнении Джонни оно звучит вполне естественно, даже сексуально. И поведение его естественно.

— Ты сегодня другой, — говорю я ему в коридоре, когда он перекрещивает свои пальцы с моими.

Джонни поднимает на меня глаза.

— По сравнению с чем?

— Без разницы, — не могу же я ему сказать, что в будущем он станет полной противоположностью Джонни сегодняшнего. — Во всяком случае, мне нравится.

Его лицо расплывается в ухмылке. Одной рукой парень держится за резные перила, так как на лестнице его немного пошатывает.

— Где ты вообще была? Я тебя искал. Ты ведь живёшь не здесь поблизости? Ты снова пришла в гости?

— Да, только в гости, — киваю я.

На верхней площадке мы останавливаемся и целуемся. Мои пальцы касаются его шелковистых волос. Стягиваю с него бандану, чтобы волосы падали ему на глаза. Когда мои губы прижимаются к его губам, мне становится щекотно от его чёлки.

— Какая же ты, — произносит он тихо и удивлённо.

Я помню, где его спальня. Мы замираем на пороге, когда Сэнди с ребёнком на бедре выходит из комнаты. Она останавливается и окидывает нас невыразительным взглядом. Затем пожимает плечами, но ребёнка она держит так, чтобы Джонни мог его рассмотреть.

— Я её вымыла и переодела. Сейчас дам ей бутылочку.

Джонни обнимает меня за талию и крепко прижимает к себе.

— Да, хорошо.

Сэнди с поджатыми губами качает головой.

— Ну, да, увидимся.

Мы закрываем дверь и направляемся к кровати, там я толкаю его навзничь. Джонни падает, пружинит, потом упирается локтями и смотрит на меня. Под его взглядом я стягиваю с себя узкий топ, демонстрируя голую грудь. Расстёгиваю молнию, скидываю обувь, стягиваю джинсы вместе с трусами… и остаюсь голой.

Ещё никогда не чувствовала я себя так прекрасно, как в этот момент, когда взгляд Джонни скользит по моему телу. Когда он на меня смотрит, мне всё равно, что в некоторых местах я толще, чем надо или что мой бюст не такой, как у порнозвезды. Мне приходит в голову, что хватит демонстрации, и я поднимаю руками груди, чтобы провести по ним языком и сделать соски твёрдыми. В те времена женщинам дозволялось иметь нормальные фигуры.

Имеется у меня и ещё одно отличие от женщин, к которым он привык. Взгляд Джонни задерживается на моём лобке, который я побрила пару дней назад. Не совсем под ноль, не стоит выглядеть школьницей. Я — женщина, а у женщин есть волосы. Я постригла зону бикини, оставив лишь узкую полоску, что делалось больше из-за удобства, чем моды, так как через пару дней начнётся менструация.

Джонни вытирает рукой рот, его губы блестят. Когда он сидит на кровати, у него превосходный рост. Я придвигаюсь ближе и становлюсь у него между ног. Парень обхватывает руками мой зад и смотрит на меня сияющими глазами.

«Он пьян», — думаю я. Но не от пива, которое пил на кухне. Он пьян от меня.

Я провожу руками по его телу, освобождаю от банданы, которая всё ещё болтается на шее, и бросаю её на кровать. Его волосы рассыпаются под моими пальцами. Крепко вцепляюсь в него и немного откидываю ему голову.

— Джонни, — мне надо сказать хоть что-нибудь.

— Да, детка, — у него глубокий гортанный голос. Сексуальный.

— Джонни, Джонни, Джонни… — со смехом я ещё чуть сильнее запрокидываю ему голову.

Он тоже смеётся. Его руки начинают поглаживать мою попу, по спине и бёдрам бежит холодок.

— Да, Эмм. Я здесь, с тобой.

— Я тоже.

— Вижу.