Аромат гибискуса (СИ)

Узкие полоски ткани давили на плечи. Но насколько они мешают я поняла только, когда осторожные пальцы избавили меня от лишней детали туалета. Лифчик Виктор не тронул, лишь провел пальцем вдоль верхней линии чашечек, смазывая обгоревшую кожу.

Соски напряглись так, что стало больно. А руки уже скользнули к животу, круговыми движениями втирая лекарство.

Это было невыносимо.

И когда палец нырнул под резинку трусиков, я выгнулась навстречу, сама не понимая, почему.

Виктор продолжил. Рука нырнула глубже, сдвигая ткань… И тут я взяла себя в руки:

— Стоп! Там я не обгорела!

Ладони тут же вернулись к животу. А я чуть не застонала от разочарования.

Реакцию на Виктора можно было объяснить только феромонами. Ну не настолько же я изголодалась! К счастью, крышу не сносило, так что контроль над собственными чувствами присутствовал.

А Виктор не унимался. Он уже оглаживал бедра, особенно внутреннюю часть и все ближе приближался к…

— Там не сгорело!

Руки исчезли. Я слышала дыхание, значит, Виктор просто сидит рядом. А потом я услышала:

— Госпожа Ева… а зачем вы сюда приехали?

Хороший вопрос для того, чтобы привести меня в чувство.

— Это так важно?

— Наверное, да, — я уловила шаги. Собеседник отошел, а потом вернулся. — В это место приезжают за определенными… впечатлениями. Но вы раз за разом отказываетесь, несмотря на то, что массажиста в отеле приняли благосклонно.

Они что, обо всех постояльцах судачат? Кто с кем сколько раз и в какой позе? Я разозлилась, но почти сразу успокоилась. Ну конечно, судачат. Это их работа, в конце-концов. И все равно остался неприятный осадок. Наверное, надо поговорить с Виктором начистоту?

— Давай баш на баш? Я отвечу на твой вопрос, а ты тоже кое-что прояснишь. Видишь ли, я все еще не слишком хорошо понимаю принцип работы этого… курорта.

Сама не заметила, как перешла на «ты». Как он и просил.

— Расскажу все, что не является коммерческой тайной.

Голос прозвучал над самым ухом. Теплый, бархатистый, обволакивающий. Пришлось ущипнуть себя, чтобы не податься невольному обаянию. Все же отсутствие зрения на самом обостряет другие чувства. Например, осязание и слух…

— Что это за место? И почему здесь все… так?

Диван чуть прогнулся — Виктор уселся рядом со мной.

— Что это за место? Интересный вопрос. Наверное, здесь осуществляются мечты… если есть, чем заплатить. Мужчины, женщины… Они не всегда довольны тем, что имеют в реальной жизни. А мы выполним любой каприз. Любое желание. Мы сделаем все, что пожелает гость. Но я до сих пор так и не смог понять, чего же желает госпожа Ева.

Последнее он прошептал прямо в ухо. Дыхание обожгло, пробуждая желание. Этому голосу невозможно было противиться. Но я старалась.

— Значит, здесь не настолько хорошие работники?

— Наверное, — он отстранился. — Наверное, вы правы — я не справляюсь. Если желаете, прямо сейчас позвоню и попрошу замену. Но если госпожа Ева даст мне шанс… я сделаю все, чтобы она не пожалела о своем выборе.

Шепот и прикосновение. Едва заметное, но такое… чувственное.

— Зачем тебе это?

Спросила не ради ответа. Рази того, чтобы отвлечься, перестать сходить с ума, остыть…

— Если я не справлюсь со своей работой, меня уволят! — просто сообщил Виктор.

— А мне очень нужна эта работа. Не хочу становиться обычным хастлером.

— А сейчас не обычный?

— Сейчас — нет. Здесь я помогаю гостям стать счастливыми. А хастлер… Хастлер нужен лишь для того, чтобы сбросить напряжение. Не находите, что это несколько разные вещи?

— Не нахожу.

Я действительно не видела разницы. Те же яйца, только в профиль. Но того, что Виктор — мастер своего дела, отрицать не могла. У меня от одного его присутствия крышу сносило.

— А если я захочу двоих или троих мужчин разом?

— Любой каприз… Абсолютно…

Этот шепот… Мурашки пробежали по телу, вызвав непонятное томление. Анестетик подействовал, так что боли я не ощущала. И, устав бороться с собственными желаниями, сдалась, подчинившись настойчивым рукам.

Чуть приподняла бедра, позволяя Виктору самому стянуть трусики. И откинулась на подушку, предоставляя полную свободу действий. Стало даже интересно, что он придумает: от этого зависело, потребую ли я замены.

Его дыхание стало шумным, он словно принюхивался. Так ведут себя звери, учуяв что-то новое. А потом я ощутила язык на своей груди.

Обвел один сосок, другой, чуть втянул в рот… Тут же стало горячо и мокро. О небо, я и не знала, что единственное прикосновение может так завести!

А Виктор не останавливался. Губы почти не касались кожи, только тепло дыхания заставляло поддаться навстречу, а уж когда он тронул меня там…

Язык, быстрый и горячий, сводил с ума. Иногда на его месте появлялись зубы, но и они умудрялись быть нежными. И я с удивлением поняла, что эти громкие стоны — мои собственные. Я изгибалась и кричала, как последняя сучка, и стыд смешивался с желанием.

Виктор не желал отдавать свою власть. Он очень хорошо понимал, чего я хочу… и отказывал в этом. Доводил до сумасшествия и отстранялся, позволяя напряжению схлынуть, превратиться в тянущее желание. И начинал заново.