Аромат гибискуса (СИ)

Резкий удар по щеке заставил голову взорваться новой вспышкой боли. И, наконец, обратить внимание на того, кто стоял напротив.

Вблизи Лючия казалась старше. Сеточка «гусиных лапок» притаилась в уголках глаз: с такого расстояния макияж не скрывал морщины.

И все-таки она была хороша! В том же белом костюме, что и на шоу, на каблуках, с идеальной осанкой. И жестоким взглядом, вынести который оказалось невозможно.

Стоило мне отвести взгляд, как пальцы разжались, выпуская мои волосы. Я чуть не застонала: удерживать голову самостоятельно не было сил: тело затекло, шея и плечи болели так, словно я весь день мешки с картошкой таскала. А Лючия просто отступила, продолжая разглядывать меня с каким-то недоумением.

Взмах ухоженной руки, и за её спиной материализовался мужчина. Стул с подлокотниками и белоснежной оббивкой казался в этом сарае чем-то чуждым, выделялся резким диссонансом. Но Лючию это не смутило. Она просто уселась, закинув ногу на ногу, и заговорила.

— Госпожа была столь добра, что дала тебе шанс.

Этот голос. Я его знала.

36

Кайо призраком появился из темноты, так неслышны были его шаги. Подошел, раздевая взглядом. И продолжил переводить:

— Госпожа обещала, что не тронет ни тебя, ни твоего ублюдка. Обещала забыть, что у её мужа был кто-то на стороне.

Мужа? Почему Артем не сказал, что женился? И почему Лючия появилась на шоу под руку с Виктором?

Догадка пришла внезапно. И оказалась такой невероятной, что я не выдержала — расхохоталась, да так, что живот заболел. Лючия думает, что я беременна от Виктора?

Она удивилась. Бесстрастная маска на мгновение исчезла, открывая растерянность и удивление. Но лишь на секунду. Все-таки Лючия хорошо владела собой. Одно слово, и моя голова дернулась от удара. А Кайо подул на руку — пощечина вышла неудачной, болезненной для обоих. Но главное — она помогла прекратить истерику и начать думать.

Первым порывом было объяснить, что Лючия ошибается и ребенок не от Виктора. Но осторожность заставила захлопнуть уже открытый рот: кто знает, почему Виктор скрыл правду. Возможно, это было единственным способом спасти меня от мести ревнивой жены. И, кстати, когда они успели пожениться? Я ведь заглянула в сеть. Там царила тишина, а такие браки не проходят бесследно. Значит, врет! Жених — еще не муж, уж я-то знала!

— Госпожа хочет знать, что смешного она сказала, — продолжал переводить Кайо.

— Какого черта ты творишь? — спросила не его — её.

Вместо ответа прилетела еще одна пощечина. И тут же последовало предупреждение:

— Будешь грубить, будет больно!

В руках Лючии появился хлыст. Она согнула его, проверяя гибкость и хлопнула по ладони.

Но смотрела я не на неё. Кайо замер. Он забыл, что должен переводить и не спускал взгляда с Лючии. Ноздри тонкого носа трепетали, словно в предвкушении, а руки сжались в кулаки.

Тут же вспомнились шрамы на плече Виктора. Неужели…

— Ты тоже? — спросила прямо.

Он не ответил. Кажется, даже не услышал. Зато услышала Лючия и резкий окрик привел мужчину в чувство. Лицо исказила паника, взгляд заметался — Кайо явно был в ужасе.

Наверное, мне нужно было бояться. Но страх отступил. Просто потому, что никак не могла поверить в реальность происходящего. Казалось, все это не со мной. Что сейчас распахнутся двери и ввалятся хохочущие Виктор и Артем.

Так было до момента, как Лючия величественно поднялась со своего трона и подошла поближе:

— Так зачем ты приехала?

Голос Кайо дрожал, но я перестала обращать на него внимание. Сейчас были только я. И Лючия. А еще — злость.

Она проснулась очень вовремя. Вплеснула в кровь порцию адреналина, заставила забыть про боль. А еще — напомнила про ребенка. Я и так паршивая мать, чуть не угробила малыша своей депрессией. Но он выживет. Назло всем Лючиям — выживет. Но о том, что Виктор — не его отец, я говорить не собиралась. Потому что не верила, что это поможет. Лючия или сумасшедшая, или одержимая. Такие люди ничего не слушают. Сами придумывают, сами верят и очень обижаются, если что-то идет не так.

Но времени на придумывания плана мне не дали. Взмах, и щеку обожгло резкой болью. Хлыст бьет сильнее, чем мужская рука.

— Это начало, — Лючия бесстрастна, а вот Кайо собой владел очень плохо. — Ты зря приехала.

— Я — подданная Российской Федерации! — попыталась протянуть время. — Меня будут искать.

— Не найдут, — Кайо тоже был в этом уверен. Он вообще оказался прекрасной лакмусовой бумажкой. Понять, чего ждать от Лючии, я не могла, а вот Кайо — знал. Считывать его было легко. Он боялся. До дрожи, до обморока. И восторгался.

— Так зачем ты приехала? — в тонких пальцах тускло сверкнул нож.

И я испугалась. Потому что вспомнила, как и что именно рассказывал о Лючии Виктор. Она не остановится.

— Боишься? — острое лезвие коснулось щеки, на миг охладив пылающую кожу. — Правильно.

Кайо переводил, как автомат. Но стоило Лючии подойти, словно ростом меньше стал, дай волю — свернется в комочек, стараясь стать совсем незаметным. Но стоило женской руке коснуться его волос — ожил. Потянулся, как щенок за лаской, только что хвостом не завилял. И тут же получил удар по губам: