Аромат грязного белья (сборник)

Когда он сообщает о предложении Люси, она отвечает, что Петрус уже давно намекает на это. Люси прекрасно понимает, что Петрус хочет получить её ферму в качестве приданого.

Люси посылает отца с ответом Петрусу. Она согласна подыгрывать любому слуху, который захочет распространить Петрус, мол, она его жена или любовница, но тогда ребёнок будет считаться тоже его. Она согласна переписать землю на Петруса, но с условием, что дом остаётся собственностью Люси и никто не посмеет в него являться без её разрешения.

Возвращаясь с прогулки, Дэвид видит у дома Люси Поллукса, прильнувшего к окну ванной – он подсматривает за его дочерью. Разъярённый отец бросается на парня и натравливает собаку, которая вцепляется в его руку. Выбегает Люси в халате, заставляет собаку отпустить Поллукса и, склонившись над парнем, осматривает его руку с укусами. Халат Люси распахивается, и голые груди предстают перед глазами Поллукса и отца. Она предлагает Поллуксу войти в дом, чтобы промыть раны, но парень злобно отказывается. Она запахивает халат, а парень убегает, крича: «Мы вас всех убьём!»

Вот она, мужская психология, – подсматривал за голыми грудями, а когда появляется возможность к ним прильнуть – в злобе бежать от них.

Люси пеняет отцу, что она хочет только мира, что ради мира она согласна пойти на всевозможные уступки. До приезда отца этот мир уже установился, а сейчас опять нарушен. Отцу дано понять, что он и установившийся мирный образ жизни несовместимы. Дэвид уезжает. Он снимает комнату в городке, где находится клиника для животных, которых лечит и убивает Бев. Он продолжает ей в этом помогать.

Дэвид привязывается к собаке, которая, как он случайно обнаружил, живо реагирует на музыку. Если собаку не востребуют владельцы или кто-либо не возьмёт её, она подлежит уничтожению. Дэвид подумывает о том, чтобы спасти её от смерти и взять себе, но, когда наступает срок, он берёт её, радостно лижущую его лицо и руки, и приносит на стол Бев для смертельного укола.

На этой родившейся готовности к убийству невинных, но излишних животных заканчивается роман.

После прочтения романа во мне ещё долго расходятся круги. Болотце моего умственного существования всколыхнулось и стало напоминать если не озеро, то хотя бы пруд. Вот и пружу. Разные, но той же сути мысли зашевелились в легко дичающем мозгу. Всё это знак глубокого впечатления, произведённого талантливой, точно цепляющей за нерв литературой.

О чём же этот роман? – По-моему, о мужской жестокости по отношению к женщинам, одно из проявлений которой – забота лишь о собственном наслаждении и пренебрежении женским. Об уступчивости женщин во имя устранения или хотя бы уменьшения этой жестокости, а уменьшение жестокости – уже есть если не само наслаждение, то хотя бы условие для его возникновения.

Но я не позволяю себе забыть, что я делаю жизненные, поведенческие выводы не из научно-психологического исследования и даже не из собственных наблюдений над жизнью, а из романа – из выдумки, в которой отражена лишь душа самого автора, а если им и сделана попытка отразить иные души, то это отражение неизбежно искривлено прохождением через душу автора, всегда искажающую всё, через неё проходящее, «кривизной» своей индивидуальности.

С другой стороны, феномен воздействия на читателя этой обречённой на искажённость реальности поражает своей силой, как в данном случае. Это происходит из-за того, что вопреки «искажённости» возникает узнавание чего-то родного, сразу воспринимаемого как «своё», или чуждого, не приемлемого (до поры до времени) для читателя. Сила влияния романа на читателя определяется степенью близости персонажей к читателю, степенью признаваемости за свои собственные мыслей, изложенных в романе. Кроме того, нет ничего умнее изощрённо пересказанных трюизмов. В данном романе присутствует всё это, глубоко проникающее в читателя. В меня – уж точно.

Нужно также не забывать, что вся женская психология романа придумана мужчиной и неминуемо отражает мужскую же психологию, как бы хитро автор ни посягал на знание женской. Поэтому мы можем принимать за достоверную только психологию мужского персонажа. А через описанную женскую психологию мы узнаём не столько психологию женщины, сколько психологию мужчины: как ему видится психология женщины, какой бы он хотел, чтоб она была.

Таким образом, рассуждая о выдумке писателя как о реальной жизни, я оправдываюсь тем, что выдумка не может взяться ниоткуда, что в любом слове обнаруживается дело, часто даже уголовное.

Так вот, если бы красавец негр-насильник ласково и влюблённо позаботился о Люсином пламени, а второй насильник поддержал бы его горение и третий довёл бы Люси до белого каления, то Люси разделила бы их «пламя поневоле» и была бы счастлива, что она вызвала не ненависть, а вкусила и вызвала любовь целых троих.