Аромат грязного белья (сборник)

– Как ваше имя, господин Маркс?

– Кал.

Вот ещё одно академическое воспоминание:

В витрине магазина подписных изданий на Литейном проспекте торчал плакат:

– Ваше любимое занятие?

– Рыться в книгах.

(И подпись:) Карл Маркс

Это предпочтение было мне весьма близко, но с существенной поправкой – любимым моим занятием было рыться в женщинах, а книги следовали на втором месте.

Капитала я почитал пару страниц и бросил – прибавочная стоимость показалась мне экономическим трюизмом. Я не смог понять экономических открытий Маркса – экономика мне чужда. Но политическую суть Маркса я понял и ощутил на себе, хотя политика мне тоже чужда. Что меня в Марксе действительно интересует, так это его личная жизнь и как он дошёл до такой жизни.

Так что теперь пришла пора взять Карла Маркса за зад.

Оказалось, что он родился 5 мая 1818 года в городе Трире в семье выкрестов, происшедшей из раввинов. Отец Маркса (у одного предка по отцу была фамилия Lwow (1:9) – Львов, – опять российские гнилые корни) стал германским патриотом. Но однажды на общественном обеде папа Маркс выступил с речью о необходимости социальных свобод. На него так косо посмотрели в полиции, что он бросился оправдываться и извиняться перед разгневанной общественностью. Такого рода поведение омерзило 16-летнего Карлика (умилительное от Карл, который и впрямь был маленького роста), и он стал непримиримым словесным драчуном (3:21).

Карл с самого раннего детства возлюбил слова и так повадился на словесные выдумки, что его маленькие сестрички, следуя поставленному им условию, согласились съесть пирожки, которые он сам приготовил из грязного теста грязными руками – лишь бы послушать его истории (1: 8).

Литературными страстями Маркса стали Шекспир и Гегель. Шекспира он так и любил всю жизнь, а с Гегелем у него вскоре начались разборки.

С тех пор как у Маркса объявились вторичные половые признаки, он стал производить на людей неотразимое впечатление. Кожа на лице у него была тёмная, за что он заслужил кличку Мавр – так впоследствии называли его даже дочки. Чёрные, густые волосы росли у него из всех пор на лице, на руках, ушах и на носу. Грива, которую Маркс отрастил, напоминала львиную, что ему очень льстило, когда об этом говорили вслух. В 24 года он уже так зарос, что походил на свой классический портрет основоположника коммунизма.

Маркс быстро скумекал, что его волосатость производит неотразимое впечатление, и когда он оказался в Лондоне без бороды, то сидел дома, не появляясь на людях до тех пор, пока она не отросла вновь (1:38).

Энгельс тоже старался обрасти бородой, но до Маркса ему было не доволоситься.

В связи с этим становятся понятными бороды Толстого, Солженицына и прочих – они лишь для того, чтобы производить впечатление. А вот Сталин и Гитлер производили впечатление не растительностью на лице, а массовыми уничтожениями людей. Тут и безволосыми лицами впечатлишься. Люди же слов, а не действий, нуждаются в бородах для создания иллюзорного впечатления от их якобы великих деяний.

* * *

В студенческие годы Маркс пышет энергией, хотя дважды, в 1838 и в 1839 годах, был освобождён от военной службы из-за слабой груди – кашлял, видите ли, кровью (4: 3). Однако, несмотря на это, Маркс пьёт, дерётся, а также курит и бедокурит: делает долги и, без сомнения, залёживается в борделях, потому что жениться он не торопится, хотя невеста (самая красивая девушка в городе) у него имеется, но он её не ебёт. При Марксовой наглости и энергии одним онанизмом было бы не обойтись и без проституток не выжить. Невесту Дженни Карлуха знает с детства, она – баронесса и таскала его на руках, играясь с ним в детстве, как с живой куклой, так как Дженни была на четыре года старше Маврика. Они обручились в 1836 году, но скрывали помолвку от её отца, так как боялись, что тот будет возражать из-за разницы в их возрасте и полной безденежности жениха (1:21).

Отец Маркса, недовольный помолвкой с Дженни, предостерегает 9 ноября 1836 года:

Нет более святой обязанности для мужчины, чем взять на себя ответственность за слабую женщину… (4:2)

Быть может, из-за боязни ответственности, с которой, как он предчувствовал, ему будет не справиться, Маркс мурыжил невесту много лет, а сам развлекался по-всякому. Как и принято в таких случаях, он проецировал свои грехи на Дженни и бурно, но безосновательно подозревал её в неверности (1:49).