Аромат грязного белья (сборник)

В рекламных материалах, сопровождающих книгу, и в собственных предуведомлениях Дженны многократно подчёркивается, насколько правдива история, ею изложенная. Но в книге много противоречий, которые лишь подтверждают ненадёжный характер Дженны (а у кого надёжный, по большому-то счёту?). Вот самый вкусный пример. Дженна описывает, как она скоропостижно спуталась с певцом Merylin Manson, который так увлекался анальным сексом, что ей становилось невмоготу. А в другой части книги она целомудренно заявляет, что анальный секс – это особое дело, которое она позволяла вершить над собой всего только трём мужикам, да и то якобы не раньше, чем через ШЕСТЬ месяцев со времени знакомства (небось вела подсчёт дней, зачёркивая на календаре). А про проникновенного (в её зад) Marilyn Manson она в том месте подзабыла. Вот и верь после этого порнозвёздам.

Но я особо верить ей и не собирался – ведь известно, что люди любят приукрашивать себя, особенно если это проститутка, которая профессионально лжёт, придумывая душещипательные истории своей жизни, сочиняемые согласно натуре того или иного клиента. Более того – наркоманка, кои известны своей патологичной лживостью, основанной на желании скрыть свою наркотическую зависимость. Но даже если в этой книге правды лишь на треть, то и в этом случае автобиография Дженны представляет несомненный интерес, да и складно врать тоже надо уметь, пользуясь по назначению приставленным соавтором-редактором-цензором.

Можно выдвинуть протест против именования Дженны и прочих порноактрис проститутками. И тут возникает любопытная проблема идентификации и аутентичности проституции в области порнобизнеса.

Удивительно, что производство порнофильмов не относят к проституции. Ведь женщина ебётся за деньги, оговорённые в контракте, а это и есть определение проститутки. Но специфика совокуплений в порнофильмах состоит в том, что плата за еблю производится не тем, кто ебёт, а третьим лицом, не участвующим в совокуплении, – режиссёром. Ещё забавнее, что режиссёр не считается сводником, поскольку в данном случае, несмотря на то, что он платит деньги женщине для совокупления со своим клиентом (актёром), режиссёр не получает денег от актёра. То есть денежная цепь: клиент – сводник – женщина – разрывается и остаётся лишь одно звено: сводник – женщина. Сутенёр, которым можно назвать режиссёра, делает деньги на ебле своей (по съёмочному контракту) бабы и платит ей гроши по сравнению с тем, что берёт себе сам. Но опять-таки всё выскакивает из привычной схемы и становится недостижимым для закона потому, что мужик (актёр-коллега), который ебёт, деньги не платит, а получает. Порноактёр, кстати, тоже ебёт женщину за деньги (ему тоже платит режиссёр), что создаёт прецедент удвоенной проституции, оплачиваемой третьим, не участвующим в ебле лицом.

Таким образом, всё концентрируется не столько на женщине, получающей деньги за еблю, сколько на мужчине, платящим деньги за еблю. Но с Дженной в нескольких случаях работал партнёром в фильме сам режиссёр, то есть тот, кто платил ей зарплату за еблю с собой, и тогда круг преступления замыкался и этого режиссёра и Дженну можно было брать как за проституцию, так и за сводничество. Как ещё не открыли этой лазейки борцы против проституции?

Успешно преодолев скованность, неудобство, стыд при фотографической съёмке своей обнажённой натуры, Дженна продолжает сетовать на психологическую сложность обстановки при съёмке порнофильмов: яркий свет, вокруг одетые посторонние люди, а тут надо, чтоб у актёра стоял, не присаживаясь, а женщина должна принимать в себя по-всякому да ещё имитировать наслаждение. «Тяжела ты, шапка Мономаха» – констатируем мы. Но я их этими шапками сейчас закидаю.

Мне представляется, что сложности возникают не из-за яркого направленного света и не из-за одетых посторонних людей, наблюдающих за еблей, – не это накладывает психологический груз на плечи и мозги ебущихся перед камерой. Когда я бывал на оргиях, то любители часто записывали происходящее на видеокамеру. Ярких юпитеров, конечно, не было, но было достаточно света, чтобы камера усматривала малейшие подробности соитий. Среди окружающих бывали ещё не раздевшиеся или уже одетые люди, которые с любопытством наблюдали за действом и даже подавали реплики, напоминающие указания режиссёра. На увлечённых еблей счастливцев всё это никак не действовало. И всё потому, что никто не играл в наслаждение, а все были в него погружены с головой: счастливчики не только часов не наблюдали, но и наблюдателей с видеокамерой. Им и мне было наплевать, снимают нас или нет, я был увлечён лишь партнёршами, их наслаждением и своим. Ни я, ни мои соратники не боялись быть заснятыми в оргии – работать в государственных учреждениях я не собирался, женатым я тогда не был, а забота о «репутации» меня лишь умиляла своей глупостью.