Аромат грязного белья

Нелл перечисляет названия модных песен того времени, сочинённых знаменитым композитором (Steven Collins Foster), которые обожали девицы и которые играли чёрные музыканты в салоне её публичного дома. Я слушал эти мелодии, закрыв глаза, и пытался представить сочную и светящуюся золотом волос Нелл, которая впервые спустилась в салон, в трепете от солидности гостей и от предвкушения ебли с ними, чётко видел, как, согласно её рассказу, один важный немолодой гость посадил её к себе на колени, и тут в голове Нелл пронеслась радостная мысль: «А ведь я уже работаю!»

Итак, минимальные требования Нелл к роскошному борделю:

1. Постельное бельё меняется после каждого гостя.

2. Подаются лучшие вина и крепкие напитки.

3. Сервируется дорогое столовое серебро.

4. Готовится изысканная еда.

Но самое главное 5 – это заручиться поддержкой местных властей с помощью взяток, процентных отчислений и бесплатных визитов в свой бордель. Без этого даже при разрешённых законом борделях твой бизнес прикроют под тем или иным предлогом.

6. Исключительно важное условие процветания борделя таково: гость должен быть защищён от всего, что может вызвать о нём слухи или втянуть его в скандал.

Один из методов для достижения спокойствия в борделе – это тщательное отсеивание клиентов: никого не принимать с улицы, а только по рекомендации постоянного клиента или как гостя, которого привёл постоянный клиент.

Клиенты всех вероисповеданий должны чувствовать себя как дома. По этой причине в комнатах девиц не позволялось вывешивать распятий над кроватью. Нелл иронизирует:

В глубине души шлюхи тянутся к вере в голого мужчину на кресте, видя в нём Бога.

У Нелл было несколько щедрых еврейских клиентов, и она не могла допустить, чтобы у них падал хуй от взгляда на распятие, вывешенное прямо над головой ебомой. Публичный дом Нелл был единственный в городе, где на косяке входной двери была вывешена мезуза[6].

К девицам Нелл, как и следует, предъявляла жёсткие требования, но была справедлива и никогда над ними не измывалась, а, наоборот, всячески помогала в тяжёлые для них времена.

Пьяниц или наркоманок она не держала.

Прислугу в борделе ебать клиентам не позволяла – «дух борделя от этого страдает». (Но если какой-то одержимый воспылал страстью неудержимой именно к служанке и платил хорошо, то всё-таки Нелл позволяла в виде исключения.)

Но самое главное условие успешности работы проститутки (как и для успеха во всякой другой профессии) было таким:

Проститутка должна любить свою профессию и гордиться ею.

Если проститутка не гордится, что она приносит наслаждение мужчине, то она не может работать в борделе высшего класса.

Если проститутке внушить достоинство, самоуважение и она гордится тем, где она живёт и работает, то тогда она будет счастлива и её клиенты тоже.

В то же время Нелл не ослеплена карьерой проститутки и трезво оценивает свою профессию:

Я не говорю и никогда не говорила, что проституция – это самый лучший образ жизни, но она лучше, чем ослепнуть, работая вышивальщицей в потогонной мастерской, она лучше, чем вкалывать по двадцать часов в день на кухне или чем работать служанкой в доме, где хозяин и его сыновья бесплатно прихватывают тебя с уже расстегнутыми ширинками в каждом тёмном углу.

То есть смысл, по моему разумению, таков: если женщине приходится зарабатывать деньги на жизнь, то уж проституция всяко лучше тяжёлого труда или необходимости отдаваться многим мужчинам бесплатно.

Но никогда нет постоянно счастливой проститутки, —

замечает Нелл.