Аромат книг

Мерси и Гилкрист разделили документы между собой, сели на какой-то ящик и принялись искать что-то, что могло бы навести их на след. Гилкрист насадил на переносицу очки для чтения, а Мерси приходилось подносить бумаги к самым глазам, чтобы разобрать написанное.

Гилкрист бросил на неё насмешливый взгляд.

– Что тебе? – взвилась Мерси. – Здесь темно как в погребе. А почерк у Птолеми мелкий.

Гилкрист улыбнулся и молча кивнул.

Они посидели так какое-то время, занимаясь каждый своим делом, пока Мерси не испустила торжествующий вопль, потрясая какой-то бумажкой:

– Вот свидетельство того, что сегодня утром Филандер вышел отсюда с книгой. Я полагаю, можно с уверенностью утверждать, что он взял её не для себя.

– Значит, он и правда ушёл по поручению Птолеми. – Казалось, Гилкрист был немного разочарован. – В расследовании нам это никак не поможет, верно?

– Что это за язык? – Она медленно прочла заглавие книги, аккуратно переписанное Птолеми полностью: – «Der Scharfrichter von Venedig. Moritat über die Hinrichtung eines unschuldigen Mädchens, Racheschwur, Kindsraub, Verbrecherjagd, Schiffsuntergang, Ehebruch und Giftmord. Erster Teil[2]».

– Это немецкий, – пояснил Гилкрист.

– Зибенштерн, – прочла Мерси имя автора. Откуда-то оно было ей знакомо, но она вспомнила, в какой именно связи, только когда Гилкрист пробормотал себе под нос: – Розенкрейцы.

Мерси кивнула. Розенкрейцы входили в число пяти родов, почти пятьдесят лет назад основавших Алый зал, предшествовавший Адамантовой академии. А потом они из-за чего-то перессорились, и дело дошло до кровной вражды. Семейства Антиква и Розенкрейц якобы предали идеалы библиомантики и запятнали себя всякими ужасными преступлениями, вследствие чего их изгнали из Алого зала – они понесли достойное наказание. После этого представители остальных Трёх родов – Кантосы, Химмели и Лоэнмуты – распустили Алый зал и основали Адамантову академию, которая отныне и вершила судьбы мира библиомантов.

Плодовитый автор приключенческих романов Зибенштерн был одним из отпрысков семейства Розенкрейц. Небольшую часть его литературного наследия перевели на английский язык и частями публиковали в «Грошовых ужасах». Валентин, неплохо разбиравшийся в подобной литературе, читал Зибенштерна на немецком. Это слегка удивляло Мерси: ведь аналогичных английских романов было буквально пруд пруди. Однако Валентин владел несколькими языками: помимо немецкого, ещё итальянским и немного испанским.

– Получается, Птолеми поручил Филандеру отнести книгу заказчику, – размышляла вслух Мерси, – книгу, которую написал человек, убитый бог знает сколько лет назад по поручению Трёх родов.

– То была весьма кровавая история, – вмешался Гилкрист. – Говорят, отпрысков Розенкрейцев и Антиква попросту перерезали. Но лучше лишний раз не упоминать об этом, у Академии всюду есть уши.

Мерси решила, что Гилкрист слишком уж осторожничает. Всё это случилось очень давно. И чем бы там ни занималась Адамантова академия, в повседневную жизнь большинства библиомантов она особенно не вмешивалась.

– Но не могли же они из-за этого, – спросила она, помахав в воздухе найденной страницей, – сжечь человека заживо?

Гилкрист пожал плечами:

– Книги Зибенштерна не являются ни особенно редкими, ни чрезмерно популярными. Я полагаю, их много в Германии, да и у нас они временами попадаются. У меня, кажется, тоже завалялась парочка в подвале.

Тут на глаза Гилкристу попался клочок бумаги с семью книжными заглавиями, по всей видимости все немецкие. «Венецианский палач» стоял в этом списке последним.

Все семь заглавий были перечёркнуты.

– Вероятно, это означает, что он их продал, – предположил Гилкрист.

Мерси тем временем нашла ещё один листок, на котором рукой Птолеми было записано: «Библиотека на Игл-стрит».

– Тебе это о чём-нибудь говорит? – Она сунула клочок под нос Гилкристу.

– Это бывшая публичная библиотека в Холборне. Её снесли пару недель назад, чтобы освободить место для строительства подземки. От неё ничего не осталось, только груда обломков. – Он пренебрежительно сморщился, как делали все лондонцы, когда речь заходила о новом общественном транспорте. Целые улицы приносились ему в жертву, но пока никто не понял, ради чего творится всё это безобразие. В конце концов везде, куда нужно, можно дойти пешком или доехать в кебе.

– Прежде чем она пошла на слом, кое-кто из наших скупал из этой библиотеки книги по дешёвке, – продолжал Гилкрист. – Наверное, и Птолеми там удалось чем-нибудь разживиться.

Вместе с Гилкристом Мерси просмотрела остатки бумаг, однако больше они не нашли ничего сколько-нибудь примечательного.

– Он действительно пытался помочь Валентину?

– Клянусь тебе.

Они встали и направились к выходу из прокопчённой лавки. Мерси бросила быстрый взгляд за прилавок: в стену там были вбиты гвозди, на которых висели многочисленные ключи. К одному из ключей, скорее всего, сам хозяин прикрепил клочок бумаги, на котором его же почерком чёрными чернилами было выведено число «четырнадцать». Колеблясь, Мерси протянула руку, спиной ощущая взгляд Гилкриста, и медленно сняла ключ с гвоздя.