Аромат крови

Взволнованному семейству, уже собравшемуся в сторонке, было сообщено, что срочное дело требует его присутствия. Звонили от полицеймейстера, должен прибыть немедленно.

– Извините, служба!

Толбушин, глубоко растроганный таким поведением, сдавил мальчишку совсем как родного, просил заезжать как можно скорее. Непременно завтра. Дамы предоставили ручки. Полинины пальчики хоть и благоухали мило, остались равнодушны к поцелую. Не пробежала по ним искорка. Или хоть трепет. Нет ничего. Полное равнодушие и покорность. Чему Родион был глубоко рад.

Дорогому гостю предложили собственный выезд, чтобы доставить молнией.

Как, однако, вовремя случился звонок. А то, пожалуй, Ванзаров ляпнул бы какую-нибудь глупость. Он, конечно, живет в съемной квартирке на скромное жалованье, и десять тысяч в год – как гора самоцветов. Но променять службу на лен и особенно коноплю – это немыслимая жертва.

В самом деле, кто в здравом уме откажется от полной лишений и приключений карьеры чиновника сыска, чтоб получить сытое прозябание торговца коноплей? Да ни один настоящий рыцарь! Так ведь?..

Новенький выезд без герба расталкивал извозчиков. Ему уступали, боясь, что лихач с кнутом везет сановного господина. Важного гостя доставили стремительно. Взбив облако снега, карета затормозила около 4-го Казанского участка, а вышедший из нее коллежский секретарь привел чиновников, приникших к окнам, в полное оцепенение. Уж не товарищем ли министра мальчишку назначили? На всякий случай чиновники нырнули в бумаги со всем старанием.

Помахав карете на прощание, Родион остался доволен эффектом (говорили про эту его неприятную черту?). Как вдруг приметил на Садовой улице барышню, замотанную платком. Возвращается наверняка с Сенного рынка, корзина полная и прикрыта дерюжкой от мороза. Такой шанс пропускать нельзя.

Глядя под ноги, Лиза крепко налетела на препятствие, возникшее ниоткуда. Охнув, отпрянула, а разглядев, обиделась:

– Что ж так пугать, господин хороший.

– Кого-то опасаетесь? – спросил Ванзаров, вежливо приподнимая шляпу перед горничной. – Так зайдемте в участок, потолкуем об этом.

Горничная попробовала упираться, но ей быстро объяснили: если полиция приглашает в гости, невежливо отказывать. Лучше даже не начинать.

Осадив старательного Колю грозным взглядом, чтоб не совался, Родион предложил барышне стул. Лизавета обняла корзину, словно сейчас отнимут, и враждебно поглядывала на толстого юнца. Как все-таки переменчивы эти женщины. А ведь недавно рыдала на его плече. Ну, почти на его.

– Считайте наш разговор дружеской беседой, это не официальный допрос, – обрадовал Родион и добавил: – Пока еще.

Лиза упрямо молчала.

– А потому рассчитываю на дружескую откровенность…

– Нечего мне с вами откровенничать. Митрич ждет, зелень ему понадобилась.

Не в настроении горничная. С чего бы?

– Чем честнее ответите, тем скорее отпущу, – пообещал Ванзаров.

– Мучайте беззащитную девушку, – сказала Лиза. – Вам-то ничего…

– Такую очаровательную – мучить? Да ни за что! И другим не позволим. Кстати, куда вы отправились вчера поздним вечером, за полночь?

Его одарили злобным взглядом:

– А уж это вас не касается… господин…

– Чиж, – тихо подсказал Родион.

– Да, не касается, господин Чиж! – громко повторила Лиза.

Чиновник Матько, страдавший отменным слухом, удивленно покосился на важного юнца. Но мнение оставил при себе: мало ли что взбрело в голову выскочке.

– Пусть так, – мирно согласился господин Чиж. – Второй вопрос: что вы делали вчера в «Помпеях» с трех до четырех?

– Чего спрашивать? Сами знаете! – огрызнулась она.

– Не хотите дружеского разговора… Жаль. Тогда доставим под конвоем городовых, раз вам такой славы хочется. Или запру на трое суток в камере. Что выбираете?

Такой оборот ни одной девушке не понравится. Лиза сжалась, но иголки выставила:

– По какому праву так… со мной?

– По праву чиновника полиции, расследующего убийство, – отчетливо проговорил Родион. – В этом убийстве вы – подозреваемая. Пока не докажете обратного.

От неожиданности горничная выпустила корзину. На пол шмякнулись вязанки укропа, петрушки и сельдерея, выращенных в пригородных теплицах.

– Убийство? Да вы шутите, господин Чиж?

Чиновник Матько опять вздрогнул и покосился. Нет, не его ума дело.

– Закончим игры, госпожа…

– …Волгина, – сказала Лиза, снимая платок. И красота осветила участок. Все, кто мог, пялились на соблазнительную штучку, забыв про бумаги.

– Чудесно. Теперь вернемся к началу… – И Родион повторил вопрос.

Словно через силу Лиза признала: в ночь ходила на свидание к любовнику. Делать в доме все равно нечего, а после перенесенных страданий ей требовалось дружеское участие. Но называть имя и адрес отказалась наотрез. Хоть пытайте. Такая заботливая.

– Опишите, что делали в «Помпеях», – не отставал юный чиновник.

– Вы же знаете…

– Подробно.

– Ох, ну пожалуйста. Зашла в зал, поругалась с этой ведьмой, платье кинула, выбежала…

– Кого видели по дороге к выходу?

– Никого… Не помню…

– Где пили?

– В трактире Тульева на Пантелеймоновской. Может, проверите?