Аромат Магии

Вне всякого сомнения, оно принадлежало женщине, хотя скульптор едва наметил обрамлявшие его волосы. Лицо было прекрасно в безупречной правильности черт; но это совершенство… Девушка зябко передернула плечами — ее охватил озноб. Ученица Халвайс способна чувствовать запах зла — а она, Махарт, сейчас видела это зло!

За скалой, на которой было высечено лицо, ей почудилось какое-то движение; мгновением позже дорогу путникам преградила фигура в доспехах и странном шлеме, полностью скрывавшем черты стража.

Желтобородый дернул повод лошади Махарт и отъехал в сторону, давая ей дорогу. — Вот она, — проговорил он. Человек в глухом шлеме шагнул вперед и, ничего не ответив, просто взял лошадь за повод; ни желтобородый, ни его спутники не последовали за Махарт. Ишби… значит, цель путешествия достигнута? Она проехала мимо скалы; будь девушка чуть выше ростом, то задела бы лицо плечом. Представив это, Махарт содрогнулась. Нет, в конце пути ее ожидала не Сайлана — а иной, гораздо более могущественный и сильный…

Уилладен продолжала держать Николаса за руку, напряженно вслушиваясь; но сверху не доносилось ни звука, хотя стоявший у лестницы зажженный фонарь предупреждал о том, что кто-то побывал здесь недавно — и, возможно, в скором времени собирается вернуться.

Молодой человек сделал шаг вправо, чтобы лучше видеть лестницу. Внезапно Уилладен снова ощутила запах — тот, что, словно путеводная нить, привел их сюда. Внимательно и осторожно разбирая запахи, как пучок цветных нитей, сосредоточиваясь на одном-единственном, она дважды глубоко вдохнула.

Да, никакой ошибки: здесь запах был сильнее, словно Махарт провела в этом месте некоторое время. Или… Уилладен отступила на шаг от лестницы, впившись пальцами в руку Николаса. Он не попытался стряхнуть ее руку, но последовал за ней — прочь от ступеней и света, назад во тьму погребов, которые она не прошла до конца даже в те дни, когда ей приходилось спускаться сюда, чтобы найти какую-нибудь покрытую пылью бутылку. Луч фонаря выхватил из мрака что-то светлое: девушка наклонилась и схватила кусочек ткани, все еще достаточно белый, чтобы быть заметным в сумраке. Тонкий и мягкий на ощупь шелковый лоскут — не нужно было подносить его к лицу, чтобы понять, что это обрывок ночной сорочки Махарт, глубоко пропитавшийся ароматом ее кожи. Клочок ткани застрял, как казалось на первый взгляд, в монолитной стене; Уилладен не могла разглядеть даже той трещины, из которой извлекла его. Николас уже обшаривал стену узким лучом. — Сссааа… — такой звук издавал обычно зверек Вазула. — Держите… вот так…

Он отдал фонарь девушке, и теперь Уилладен внимательно наблюдала, как молодой человек ощупывает стену кончиками чутких пальцев, покрытых серой пылью: сперва вверх, потом вниз от того места, где она нашла лоскут.

— Здесь! — Уилладен наклонилась; луч фонаря уперся в один из каменных блоков, на первый взгляд ничем не отличавшийся от соседних. В руке Николаса блеснул нож; он сумел воткнуть кончик стального клинка в почти невидимый зазор между камнями.

Бесшумно распахнулась узкая дверь, открыв еще один темный переход; мрак здесь был так глубок, что казалось, полностью поглощает свет фонаря. Юноша обернулся к Уилладен.

— Сюда?

Ей не было нужно снова вдыхать еле уловимый аромат, исходивший от лоскутка шелка, однако, молча кивнув, девушка спрятала вещицу, что хранила запах Махарт.

Николас что-то пробормотал себе под нос; по тем нескольким словам, которые ей удалось разобрать, девушка поняла, что он выругался, — но не знала, что или кто был причиной его гнева. По крайней мере, дальше путь шел прямо, и, как ни странно, здесь не было той пыли, которая накопилась в других подземных переходах. Луч фонаря скользнул по куче факелов рядом с потайной дверью: кажется, этим проходом пользовались достаточно часто.

Коридор шел прямо, хотя раз или два они натыкались на ответвления; однако Уилладен, следуя за своей путеводной нитью-запахом, безошибочно выбирала прямой путь. Когда молодые люди добрались до третьего бокового коридора, впереди блеснул огонь и послышались приглушенные расстоянием голоса.

Николас, закрыв заслонку фонаря, увлек Уилладен в боковой проход.

— … весь город гудит. Плохо, что не взяли этого принца-головореза, вот что я тебе скажу. Этот Вазул, дьявольское отродье, непременно втравит его в дело.

В ответ раздался грубый смех; теперь свет стал ярче, так что Уилладен сумела различить двух беседующих. Эта гора прогорклого сала! Тех слов, которые употреблял Николас, чтобы описать ситуацию, она не знала — но у нее самой нашлись бы достаточно красочные эпитеты, чтобы описать того, кто вызывал у нее тошноту.

— Да пусть хоть весь город перевернут вверх дном, — продолжал Уайч, смачно сплюнув себе под ноги. — Девчонки им не найти; а пока они не знают, в чьих она руках, им и вовсе ничего не светит. А высокородная госпожа позаботится о принце: она на него глаз положила и захомутает его раньше, чем он успеет понять, что к чему.

Уилладен чувствовала на своей щеке теплое дыхание Николаса — и жар его гнева.